Долгий путь скомороха

– Пусть я – дура и старая! Но главное, что снял ты с сердца моего, скоморох, смертный груз. Знать, что твои сыновья не убийцы – что может быть важнее! – боярыня обхватила лицо руками, глубоко вздохнула и стала медленно подниматься с лавки. – Теперь можешь спрашивать меня, скоморох. Если мои сыновья невиновны, то я сделаю всё, чтобы ты смог найти настоящего убийцу моей дочери.

Она убрала руки с лица, вновь села на лавку, и Ратмир увидел, как посветлели её выразительные печальные глаза.

Боярин Скобелев присел рядом и, взяв супругу за руку, посмотрел на Ратмира:

– Спрашивай, скоморох. Я не помешаю.

– Извини, боярин, но я сразу тебе поставил условие, что в некоторых случаях мне придётся разговаривать один на один. Вот и сейчас я хотел бы, чтобы наш разговор с боярыней не слышал никто, – вздохнул Ратмир и вопросительно посмотрел на боярина.

Тот залился багровой краской, открыл, было, рот, но, встретив умоляющий взгляд жены, со злостью стукнул кулаком по столу и, молча, вышел из горницы.

– Вот такой он, Светозар Алексеевич, горяч и вспыльчив, – извиняюще произнесла боярыня. – Не обижайся на него, скоморох. Богданушку он любил больше сыновей своих – это правда. И после смерти её теперь ходит сам не свой…

– Расскажи мне, боярыня, какой была ваша дочь? Чем любила заниматься, с кем дружбу водила, делилась ли с тобой своими девичьими тайнами? – Ратмир внимательно посмотрел на боярыню.

– Зачем тебе про это знать, скоморох? Богданушку уже не вернуть, и пусть все её девичьи тайны останутся со мной, – с грустью в голосе ответила боярыня.

– Ты, боярыня Матрёна Петровна, неправильно поняла меня, – сухо произнёс Ратмир. – Мне рассказы о твоей дочери нужны не переживаний ради. А нужно всё это только для того, чтобы быстрее найти убийцу. Знания о привычках, характере и поступках людей иногда очень даже помогают понять, где надо искать вероятного убийцу. Расскажи, что делала Богдана за день до своей смерти.

Боярыня, растерявшись от такого тона, с усилием потерла рукой лоб и, прищурив глаза, стала вспоминать:

– В тот день были именины Светозара Алексеевича, и много народу прибыло, чтобы поздравить его.

– Они все были приглашены или кто-то приехал незваный?

– Нет, только приглашённые. Светозар Алексеевич не любит, когда посторонние на подворье. Вот и вас, скоморохов, он не хотел поначалу. Да только Лука Дементьич его уговорил. Сказал, что можно гостей потешить.

– Выходила ли Богдана к гостям? Может быть, вместе с тобой, боярыня? – продолжал расспрашивать Ратмир.

– Я только выходила по просьбе боярина – поцелуйным обрядом чествовать его товарищей. Богданушка в тереме сидела. Рукоделием занималась, – прослезилась боярыня.

– Спрошу сейчас вещь нескромную, боярыня. Потому и не хотел, чтобы супруг твой этот разговор слышал, – вздохнул Ратмир и постучал пальцами по столу. – Говорила ли тебе Богданушка, что есть у неё юноша какой-нибудь на примете. Только скажи мне правду, боярыня, и я обещаю тебе, что боярин не узнает о нашем разговоре никогда, – убедительно произнёс он, глядя ей прямо в глаза.

Боярыня замерла от неожиданности. Открыла, было, рот, потом опять закрыла. Потом покачала головой и шёпотом произнесла:

– И соврала бы тебе, не раздумывая, скоморох, если бы Богданушка была жива. Но, зная, что ты можешь помочь отыскать обидчика нашего кровного, я открою тебе одну тайну. Года два назад выезжали мы на Рождество к моей родной сестре – боярыне Левашовой. Живёт она с семьёй в Новгороде. Путь туда неблизкий. Но с Божьей помощью добрались мы туда хорошо и прожили там почти целый год. А Светозар Алексеевич частенько приезжал навещать нас.

– Там ведь тоже в тереме вам пришлось всем быть? – уточнил Ратмир.

– Так сестра моя уже пятый год как вдова. Всё хозяйство теперь на ней. Дочек своих она, конечно, в терему держит, но не в такой строгости, как мы здесь живём, – боярыня поправила платок на голове. – Вот там и встретился нам сынок местного писаря Андрейка. Шебутной, шустрый, востроглазый паренёк. Он всё сына моей сестры Дмитрия обучал, как силки на птиц да на зайцев в поле ставить. Колесо крутил забавно, на руках ходил. Вот как наподобие вашего мальчишки-скомороха, – с чувством произнесла она и тут же спохватилась. – Это я случайно из окна увидела вашего мальчишку, когда вы на именинах Светозара Алексеевича представление на дворе показывали.

– Нет ничего стыдного в наших представлениях. И при дворе Великого государя скоморохи потешки показывают на радость людям, – усмехнулся Ратмир, не сводя с неё глаз. – Продолжи свой рассказ, боярыня.

– Только не говори боярину моему, скоморох. По секрету тебе скажу, что не держали мы там такой строгости. И дети наши гуляли и играли вместе – и боярские, и дворовые. И ничего зазорного в том не было, потому что игры эти детские были, – возбуждённо произнесла боярыня. – Попробуй-ка посиди в тереме весь век! Поневоле взвоешь от тоски и отчаянья…

– Это правда, боярыня. Прожить всю жизнь в терему, это как в клетке прожить, – согласно кивнул Ратмир.