Долгий путь в лабиринте

Бородач замотал головой. Жалкий, с безвольно повисшими вдоль бедер ручищами, стоял он перед конником и Сашей и тяжело дышал.

Командир достал из сумки список, стал изучать его, Наконец выбор был сделан.

- Шамрай! - позвал он.

- Ну, слава Богу! - прошептала Саша.

Она перехватила напряженный, взволнованный взгляд старого возчика, озорно подмигнула. Биндюжник просиял. Отвернувшись, шумно высморкался.

- Чего это вы? - сказал кавалерист, складывая список реквизированных лошадей.

Саша не ответила.

Подошел Шамрай. Это был угрюмый человек, на вид вдвое старше своего командира.

- Слухаю, - сказал он, неумело беря под козырек.

- Шамрай, - преувеличенно строго проговорил конник, - какое имеешь мнение за ту каурую?

- Которая в чулках?

- Она самая.

- Известно какое, - сердито сказал красноармеец, догадавшись, зачем прибыла девица и ее патлатый спутник. - Вполне справная лошадь.

- Имею сомнение, что годится она под седло красному кавалеристу. Ты подумай, Шамрай, не спеши говорить окончательно.

- Третьего дня брал ее, так хвалил, - пробурчал Шамрай. - Теперь, вишь, засомневался. Чего это ты вдруг, товарищ командир?

- А я говорю, слабовата она грудью, - выкрикнул кавалерист, почти с ненавистью глядя на непонятливого подчиненного. - И мастью не вышла - одна каурая на весь табун. Как же это я проглядел!..

- "Мастью", - передразнил Шамрай. Но вот он встретился взглядом с командиром и закончил совсем иным тоном: - Мастью-то, может, и верно...

- Aгa! - Кавалерист облегченно вздохнул, стал прятать бумагу в сумку. - Готовь лошадь. Сдадим ее как бракованную товарищу комиссару ЧК.

Напряженно прислушивавшийся к разговору биндюжник при слове "бракованная" охнул и ухватил Сашу за руку.

- Погоди! - прошептала она.

Между тем командир закончил диалог с Шамраем. Тот отправился за лошадью.

- Ну вот, - сказал конник и улыбнулся Саше. - Пиши расписку, комиссар.

Саша поблагодарила его взглядом, достала из сумки бумагу и карандаш.

- Повезло тебе, дядька, - усмехнулся командир. - Защитница такая, что не устоишь...

Возница не ответил. Вытянув шею, он смотрел туда, откуда должен был появиться Шамрай с лошадью.

Саша написала расписку, протянула ее кавалеристу.

- Стой! - вдруг горестно закричал возчик и выхватил у нее бумагу.

Саша увидела возвращавшегося с лошадью красноармейца.

- Коня у меня увели! - вопил биндюжник. - Зараз тягал сто пудов такой был зверюга! А это чего? Кобыла же это, прости господи!..

- По-моему, хорошая лошадь, - сказала Саша и нерешительно посмотрела на командира.

- Вполне справная, - подтвердил тот.

- Не возьму!

- Ну, вольному воля. Нету у нас другой лошади для тебя, дядька. Веди ее назад, Шамрай.

И кавалерист сделал вид, будто хочет уйти.

Этого биндюжник не мог выдержать. С воплем отчаяния он выхватил повод из рук Шамрая, с неожиданной легкостью вскочил на лошадь. Каурая с места взяла в галоп.

ТРЕТЬЯ ГЛАВА

1

Последний луч заходящего солнца скользнул по лесной опушке, высветил легкие кроны нескольких березок и дубков.

Солнце село, и в лесу сразу сделалось сумрачно и тревожно, хотя небо на западе еще было багровым. Потом к горизонту спустилось облачко и совсем погасило день.

На опушке появились двое, мужчина и женщина, задержались у развалин древней халупы.

- Здесь, - негромко сказал Шагин, озираясь по сторонам. - Место приметное, уединенное. Верст на десять ни одного жилья. Думаю, отыщешь его, ежели возвращаться будешь... одна.

- Вместе вернемся, - резко сказала Саша. - Вдвоем будем искать.

Шагин не ответил. Отцепив от пояса плоский австрийский штык, с сомнением поглядел на блестящее лезвие.

- Лопаты не взяли, - посетовал он, с силой вонзая штык в мягкую землю.

Саша помогала - поначалу откладывала в сторону срезанные пластины дерна, потом горстями отбрасывала взрыхленную жирную землю.

Яму копали около часа.

Взошла луна, стало светлее. Закончив работу, Шагин отправился к кустам, принес тяжелый мешок. Хотел было сбросить его в яму, но передумал и опустил на дерн.

- Ты чего? - сказала Саша.

- Клади сюда и документы. Здесь сохранятся лучше, чем прямо в земле.

- Верно, и разыскать будет легче.

Саша развязала мешок. Содержимое его заблестело в мягком свете луны: мешок был набит серебром - слитками и посудой, сплющенной, смятой.

Шагин передал девушке свои документы - партийный билет и чекистский мандат.

- Карманы выверни, - сказала Саша. - Посмотри, не завалялась ли какая бумага: вдруг прорвалась подкладка? Внимательно осмотри, Андрюша.

Шагин понимающе кивнул, тщательно ощупал свой старенький суконный пиджак, брюки, промял подкладку, швы.

- Чисто, - сказал он, для верности сбросил и сильно встряхнул пиджак.

- Давай и револьвер. - Саша показала на наган, который у Шагина был заткнут за пояс.

- Я бы зарыл и его, - нерешительно проговорил Шагин. - Кто знает, как все обернется...

- Давай, - повторила Саша.

Она положила револьвер на траву, стала заворачивать в платок документы Шагина, свои собственные бумаги. Затем порылась в мешке, извлекла большой кувшин с широким горлышком и золоченой ручкой, запихала туда платок с бумагами. Кувшин занял свое место в мешке.