Долгий путь в лабиринте

Поздно вечером линейка и конвоиры добрались наконец до города. И только здесь, у здания УЧК с темными окнами и запертой входной дверью, выяснилось, что сегодня не пятница, как почему-то полагала Саша, а суббота и на работе никого нет и завтра тоже не будет...

Помощник коменданта и посыльный стащили с линейки привезенный Сашей мешок, унесли в дежурку. Конвой был отпущен и на рысях ушел в расположение своего эскадрона.

Саша осталась одна на улице. Постояв, поплелась домой. Очень хотелось спать. Но она знала, что еще долго будет ворочаться в постели: слишком напряжены нервы. Перед глазами неотступно стоял Микола Ящук. Она не могла простить себе, что не задержалась, не побеседовала с ним.

В понедельник утром, когда Саша пришла на работу, Кузьмич сидел на корточках перед вспоротым мешком и извлекал из него документы.

- Есть новость, - сказал он, как только они поздоровались. - Мне кажется, довольно интересная. Но сперва говори ты.

Саша доложила о том, как отыскала приметное место на опушке леса и вырыла мешок с серебром и архивом, а затем совершила поездку почти за сто пятьдесят верст - к хутору, близ которого, по утверждению Олеся Грохи, в перестрелке с бандитами погиб его напарник чекист Тарас Чинилин.

- Гроха чист, - твердо сказала Саша. - Все проверено. У меня никаких сомнений.

- Ну-ну, - усмехнулся Кузьмич, - не будем спешить, расскажи обо всем обстоятельнее.

- Есть свидетели: видели, как двое отстреливались от бандитов. Отбились от них и ушли в степь. А тут новый патруль. Опять выстрелы. Бандитам удалось застрелить одного. Другой спасся - помогло, что к этому времени стемнело. Но он вернулся к телу товарища - хуторяне утверждают, что наутро увидели свежий холмик у подножия кургана, как раз возле того места, где лежал убитый.

- Уверена, что речь шла о Грохе и его спутнике?

- Уверена. - Саша достала фотографию Грохи. - Эту карточку я возила с собой. Хуторяне опознали Гроху. Но у меня не было фото Тараса Чинилина. Поэтому пришлось принять крайние меры.

- Неужели вскрыла могилу?

- Да. Надо же было довести дело до конца, чтобы рассеялись все сомнения.

- М-да... - Кузьмич покачал головой. - Тело почти четыре месяца лежало в земле...

- У Чинилина недоставало мизинца на левой руке. Это хорошая примета.

- Спасибо, Саша. Что было дальше?

- Дальше было хуже, - Саша помедлила. - Или лучше. Это как считать.

- Что ты имеешь в виду?

- Рапорт Константина Лелеки.

- Ты и его проверила?! - воскликнул Кузьмич.

- Уж заодно...

Саша достала из сумки и разложила на столе сильно потрепанную карту с пометками и значками, связку бумаг, блокнот с записями и копию рапорта, написанного Лелекой по требованию Кузьмича.

- Это дело сложнее, - сказала она. - Все сложнее, за что ни возьмешься. Вот смотрите: Константин Лелека указал, что, заболев дизентерией, добрался до железнодорожного разъезда Логиново в конце мая... Простите, в конце апреля. С маем месяцем здесь связано иное обстоятельство, и я сбиваюсь, как только начинаю думать об этой истории... Итак, он добрался до разъезда. Захар Пожидаев ушел дальше, а Лелека остался - почти две недели жил у начальника разъезда, фамилии которого не помнит. Жил у него и лечился.

- Что же тебе кажется странным? Ну, забыл человек фамилию. Может, сильно болел... Достаточно отыскать этого железнодорожника - и дело с концом. Установила, как его зовут?

- Да, установила. Его звали Говорухо Сидор Никитич.

- Звали?..

Саша передала Кузьмичу лист с несколькими подписями. Это был акт. Группа жителей деревни, расположенной по соседству с разъездом Логиново, свидетельствовала, что в середине мая 1919 года отряд, командиром которого был известный в округе белогвардейский полковник, совершил налет на разъезд Логиново. Все находившиеся там люди, включая начальника разъезда Говорухо и его семью, были убиты, а сам разъезд сожжен.

- Смотри как получилось, - пробормотал Кузьмич.

Саша положила на стол новый лист. Руководство соседней станции свидетельствовало, что разъезд Логиново с 14 мая по 7 июля не функционировал, так как подвергся нападению бандитов, разрушивших путевое хозяйство.

- Ну и ну! - Кузьмич грудью навалился на стол, будто хотел получше разглядеть Сашу. - Вот так известие! Что ты обо всем этом думаешь?

- Пока ничего не думаю, - сказала Саша.

- Может, вызвать Лелеку, поговорить?..

- А зачем? Я бы не беспокоила человека. Особенно если к нему нет претензий по службе.

- Претензий пока нет... Впрочем, ты права. Скоро все прояснится.

- Каким образом?

- Вчера из Харькова вернулся один наш работник. Только что доложил: проходил мимо госпиталя, а в больничном саду в халате и шлепанцах разгуливает... Захар Пожидаев.

- Вот так удача! Это и есть новость, которую вы хотели сообщить?

Кузьмич кивнул.

- Надо немедленно телеграфировать ему, - сказала Саша. - Пусть сообщит, с кем уходил из города, как все было.

- Погоди. Пожидаев, когда с ним говорил сотрудник, доживал в госпитале последние дни. Сказал, что, выписавшись, направится сюда. Так что наберись терпения. Теперь не долго ждать.

- Кому в управлении известно, что Пожидаева обнаружили?