Долгий уик-энд

Подхватила свою сумку (надо же, какая тяжелая, и зачем столько брать на пару дней?), в который раз проверила в кармане билеты. Приобретение билетов далось Лоре непросто, ее палец долго не решался нажать кнопку «Купить». Пришлось себе напомнить: даже имея билеты на руках, ехать не обязательно; передумать можно в любой момент.

Их подхватил поток пассажиров; люди бежали наперегонки, словно в конце платформы победителя ждал некий мифический приз. Они торопливо миновали вагоны первого класса, сплошь пустые и оттого заманчивые. Наконец Лора выдохнула:

– Нам сюда, – и запрыгнула в поезд.

– Да тише ты, – рассмеялся Дан. – Пока мы грузимся, поезд не поедет.

Он собрался оставить рюкзак в багажной нише в начале вагона, но Лора придержала его за руку.

– Не надо. Лучше сунь в отделение над креслом. У моих знакомых так однажды сумку обчистили.

– Кому нужны мои вещи? Тут нет ничего ценного.

– А фотоаппарат?

– Застрахован. – Дан пожал плечами.

Лора покачала головой. Разве можно так беспечно относиться к своему рабочему инструменту? А вдруг его кто-нибудь стащит? Будет беда! Впрочем, развивать мысль дальше она не стала – Дан послушался разумного совета и сунул рюкзак в отделение над головой. Потом протянул руку за ее сумкой. Минуту спустя они уже сидели рядом в креслах.

– Ты, конечно, не завтракал. – Лора достала две бутылочки со смузи и две пластиковые упаковки мюсли, купленные в «Маркс энд Спенсер».

– Не завтракал, – радостно подтвердил Дан, отвинчивая крышку фруктового коктейля и жадно его глотая.

Лора повертела в руках полученную по почте брошюру. Небольшой, выполненный со вкусом буклет формата А5, отпечатанный на плотной кремовой бумаге. На обложке – гавань Пеннфлита, пейзаж, выполненный в ярких пестрых тонах. «Учитесь живописи и рисунку в изумительной, вдохновляющей приморской обстановке. Член Королевской академии художеств Тони Уэстон раскроет ваши творческие способности и поможет пробудить внутреннего Моне или Пикассо. Идеальный подарок по поводу и без, лучший способ побаловать себя».

Внутри – послужной список Тони Уэстона, названия галерей, в которых он выставлялся, репродукции других его картин. И фото: мужчина за пятьдесят на фоне громадного окна с видом на море. Короткие седые волосы, модные очки в черной оправе, рубашка с круглым воротом – типичный стареющий стильный рекламщик (его резюме сообщало, что прежде чем уйти на пенсию и осесть в Пеннфлите, он работал в рекламном бизнесе).

Лора снова и снова вглядывалась в лицо художника, но фотография давала слишком мало информации для каких-нибудь выводов. Неподвижный снимок не может точно передать облик. Чтобы подметить малейшее сходство одного человека с другим, нужно видеть, как тот говорит, улыбается, хмурит брови, смеется…

Всю свою жизнь Лора спокойно относилась к тому, что у нее нет отца. Отсутствие папы выделяло ее среди других детей, но девочку это скорее радовало, чем печалило. Зато у нее сложились прекрасные отношения с матерью. Они все делали вместе. Марина была подругой, старшей сестрой, с которой можно секретничать. Друзья Лоры исходили зеленой завистью; впрочем, со временем Марина стала доверенным лицом и для них. Маленький домик, в котором обитали Лора с мамой, вечно был полон гостей, в нем жили музыка и смех, болтовня и домашнее печенье с шоколадной крошкой. У Марины находилось решение самых запутанных проблем. И запретных тем для разговоров с ней не существовало.

Кроме одной. Мама четко дала понять: эта тема – табу. Марина наотрез отказывалась обсуждать отца Лоры. И девочка научилась не задавать вопросов, а к тринадцати годам и вовсе смирилась с мыслью о том, что правды никогда не узнает. Она – плод непорочного зачатия. Точка.

В пятнадцать лет у Лоры началась паника: а вдруг маму изнасиловали? Это полностью объясняло нежелание Марины открыть тайну. Как-то вечером, когда у мамы было спокойное, задумчивое настроение, девочка набралась смелости спросить. Они сидели на маленькой веранде, заменявшей сад, украшенной яркими цветочными горшками и гирляндами, нежились в лучах заходящего солнца. Марина потягивала вино из бокала.

Лора теребила край розовой льняной скатерти на колченогом деревянном столике, который Марина притащила из лавки старьевщика.

– Мам, ответь только на один вопрос. Он тебя изнасиловал? Мой отец.

Марина погладила дочь по голове.

– Нет, солнышко. Нет и еще раз нет. Честное слово. – Лицо осталось непроницаемым.

Лора кивнула. Она знала – дальше расспрашивать не стоит. Ужасное предположение не давало ей покоя, и девочка была рада выкинуть его из головы. Марине она поверила, ее ответ прозвучал совершенно искренне.