Долго и счастливо!

– Милая… – Он говорил со мной нежно, но решительно. – Я понимаю, что ты в ярости, но насилие – это не выход. Скажи ей то, что хочешь сказать, и пойдем отсюда. – Его зеленые глаза пылали от возмущения.

Я кивнула и присела, чтобы мы оказались на одном уровне.

– Ты была для моего отца всем. Солнцем, луной, всем миром. А мы – дешевые копии.

Она покачала головой, повторяя:

– Нет, нет, нет, нет. Все должно было быть иначе. – И она снова затряслась от рыданий.

– Ну-ну, и чего ты ожидала? Что он поведет себя как Джексон Каннингем?

Она вскинула голову и выдохнула:

– Ты нашла Джексона?

– Джексон умер, – холодно сказала я.

Ее лицо побелело, и она дернулась, словно от удара в грудь.

– Что?

– Он умер несколько лет назад. Но оставил завещание, где было упомянуто мое имя. Представь себе мое удивление, когда мне позвонил Максвелл Каннингем.

– Макс… – прошептала она с неприкрытой болью.

Я кивнула.

– Да, я знаю о Максвелле… о моем брате. И мы знаем, что Мэдди – дочь Джексона.

Она сузила глаза и отрезала:

– Это неправда!

– Ты думаешь, мы не проверили? Мэдисон не является биологическим ребенком Майкла Сандерса. Она – дочь Джексона. Мы сделали тест ДНК. – Я стиснула зубы. – Полагаю, ты удивлена? Ты не раз обманывала моего отца. Я отчетливо помню, что в детстве я встречалась с Максвеллом.

Она покачала головой и прижала ладони к вискам.

– Нет-нет-нет-нет. Я не понимаю! Я ничего из этого не помню! – закричала она.

– Что за дерьмо! – завопила я в ответ, и она съежилась.

Уэс схватил меня под мышки и поставил на ноги.

Сзади послышался громкий хлопок дверью. Влетел Кент Бэнкс. Увидев мою мать на полу, он бросился к ней и обнял.

– Что здесь происходит, черт возьми? – прорычал он.

– Это вы мне скажите. Вы заставили меня приехать сюда! Вы должны были знать, что она моя мать!

Он вскинул голову и посмотрел мне в глаза. Его ноздри раздувались, рот изогнулся в гримасе.

– Да, я знал. Она призналась мне, когда увидела тебя по телевизору. Рассказала о тебе, о сестре, о твоем брате. Я думал, что делаю что-то хорошее. Помогаю семье воссоединиться…

Я фыркнула.

– Вы в своем уме? Эта женщина бросила всех своих детей! Черт возьми, да мы узнали о том, что у нас есть брат, лишь несколько месяцев назад. Было бы неплохо узнать такую новость от моей матери! – завопила я.

– Убирайтесь! – прорычал Кент.

В ответ на агрессию Кента Уэс закрыл меня собой.

– Я не уверен, что моя невеста сказала своей матери все, что собиралась.

Мать бормотала что-то неразборчивое, прижавшись к Кенту. Он помог ей подняться.

– Думаю, вы достаточно наговорили. Вы многого не знаете. Я позвоню позже.

Тяжело дыша, я ответила:

– Не утруждайтесь. Мне больше нечего сказать этой жалкой пародии на человека.

С этими словами я развернулась и вылетела из галереи. Уэс поспешил за мной.

Я понеслась по улице, кипя от возмущения. Я прерывисто дышала, и на морозе у меня изо рта вырывались облачка.

Через какое-то время я остановилась, не понимая, где я и зачем. Мне было холодно и одиноко. Я подавила рыдание, чувствуя, что теряю равновесие, когда меня подхватила пара сильных рук.

– Я здесь, детка. Я здесь. Пойдем домой.

– Я не хочу никого видеть, – заплакала я, уткнувшись ему в грудь. Мое сердце так болело, что, казалось, вот-вот разорвется на части.

– И не надо. Я обо всем позабочусь, – прошептал он и повел меня к машине.

А потом все было как в тумане. Меня на руках отнесли на второй этаж, раздели и положили в теплое облако. Спиной я почувствовала горячее тело, которое я узнаю всегда и везде. Я прижалась к Уэсу Ченнингу и почувствовала себя в безопасности. В его крепких объятиях, окутанная его любовью, я сомкнула глаза.

* * *

На следующий день я проснулась все так же в объятиях Уэса. Он прижимал меня ко мне всю ночь, не отпуская ни на миг. Я несколько раз моргнула и увидела его сонное лицо. Подняв руку, провела пальцем по переносице. Он завозился и распахнул глаза. Глаза Уэса не похожи ни на чьи другие. Они зеленые, как свежескошенная трава. Он нежно улыбнулся и поцеловал меня в нос.

– Как ты?

От его низкого голоса меня пробрала дрожь от макушки до пальцев ног.

Можно было солгать и сказать ему, что я в порядке, но он все понял бы. Но ничего не сказал бы. Такой он человек. Но я перестала скрывать чувства и воздвигать высокие стены вокруг своего сердца. Единственный человек, который заслуживал такого отношения с моей стороны, – мать. И пусть мне хотелось, чтобы все было иначе. До боли хотелось.

Взрослея, девочка нуждается в матери. В ком-то, кто поцелует ее раны, исцелит сердце, разбитое мальчиком, научит, как стать женщиной, и самое важное, научит, как быть матерью, как заботиться о другом человеке больше, чем о себе.

– Так себе, Уэс, – призналась я. Мне потребовалось много времени, чтобы научиться раскрывать душу, но ради него я это делала, для него – единственного человека во всем мире, который любил меня больше, чем себя. Я знала это всем сердцем.

– Я так и думал. Что здесь творится? – он прижал палец к моему лбу.