Долго и счастливо

Наконец я добралась до перекрестка и остановилась как вкопанная. Ноги болели, а ступни покрылись царапинами, но меня совершенно это не заботило. Я смотрела на скопившиеся с двух сторон машины и думала о том, что каждая трагедия уникальна и ее окружает своя какофония звуков и цветов. Вспоминала, как несколько месяцев назад стояла посреди коридора, пока ученики расходилась по кабинетам, и больше жизни желала вернуться в то мгновение. И только сейчас поняла, что неизвестность ничуть не лучше. Но это трудно осознать, если глаза застят слезы, а в душе еще теплится надежда.

– Девушка! – услышала я, когда сошла с тротуара на дорогу между двумя машинами.

От них исходил жар, а теплый асфальт согревал ноги, одну из которых я точно расцарапала до крови.

– Вам запрещено туда подходить. Вернитесь на тротуар! – закричал мне полицейский.

Но я молча протискивалась между автомобилей. Воздух наполняли звуки работавших двигателей, певшего радио, приглушенные шепотки от компании зевак, которые не сводили с меня взглядов.

– Девушка! – вновь закричал полицейский.

Он направился ко мне, но я уже обогнула последнюю машину, случайно обжегшись о горячий хромированный бампер, а затем посмотрела туда, где медики склонились над укрытым одеялом телом.

Мир вокруг замедлился: приближавшийся ко мне полицейский, громко топавший по асфальту, медленно ползшие в пробке машины, мое прерывистое дыхание, с трудом проникавшее в легкие. Один из медиков разговаривал по рации, другой бежал от противоположного тротуара с каталкой, у которой громко лязгали колеса. Каждый звук казался непривычным и уникальным, поэтому я не сомневалась, что запомню их навсегда и буду позже вспоминать. Но как только эту какофонию дополнило дикое и жуткое рыдание, сорвавшееся с моих губ, полицейский схватил меня за руку.

– Девушка! – рявкнул он и потащил назад. – Здесь нельзя находиться. Вернитесь на тротуар!

– Нет, – взмолилась я.

Его широкие плечи, обтянутые темной униформой, загораживали мне обзор. А когда я подняла на него глаза, то увидела лишь себя в отражении его зеркальных очков. В очередной раз смотрела на себя со стороны, но в этот момент не могла отрешиться от собственных ощущений. Почему ты чувствуешь себя невероятно живым, только оказавшись так близко к смерти?

– Вы не понимаете, – вновь попыталась вырваться я, понимая, что со стороны похожа на безумную.

– Кто-нибудь может мне помочь? – рявкнул он над моей головой.

Я привстала на цыпочки и вытянула шею, стараясь заглянуть ему через плечо. Один из медиков медленно повесил рацию на плечо и посмотрел на напарника, который замедлился и уже спокойным шагом продолжил свой путь.

«Нет» – возникла в голове единственная мысль, а следом за ней пронесся ворох воспоминаний. Влажный песок на окутанном темнотой пляже, парень в белой рубашке, раздуваемой ветром, энергичные ноты поп-песни. Все это больше напоминало слайд-шоу, просмотренное множество раз. Но, когда полицейский схватил меня за руки и увел на тротуар, знакомые картинки сменились заполненной цветами комнатой, грязной собакой, высунувшей голову в окно, задутыми и зажженными вновь свечками, людьми, веселящимися на танцполе. И ни одной свадьбы, поцелуев и отъезда молодоженов. «Любовь важнее всего», – сказал мне Уильям несколько месяцев назад, хотя в тот момент эта фраза была для него лишь набором слов. Интересно, изменилось ли что-то для него? Потому что для меня изменилось. И сейчас, глотая слезы, я отдала бы все на свете за второй шанс и возможность заполучить то, от чего так опрометчиво отказалась, какими бы странными ни казались эти отношения. Ведь даже наше рождение сопровождается сумятицей, а уж смерть – и подавно. Мы благословлены тем, что заключено между этими двумя событиями, но вполне логично, что и это время не пройдет гладко.

– Вернитесь на тротуар! – крикнул полицейский и толкнул меня назад, отчего я не удержала равновесие и наткнулась на припаркованную машину.

Я чувствовала, как люди с любопытством смотрят на меня, пока медленно возвращалась в свое тело. Поэтому, когда меня окутало осознание происходящего здесь и сейчас, опустилась на колени на чей-то газон и прижала руки к лицу. Мои ступни горели, и нестерпимо хотелось свернуться калачиком, но тут я почувствовала, как что-то колючее и теплое коснулось моей щеки, а потом носа. Я открыла глаза.

Айра.

– Привет, – прошептала я, все еще сомневаясь, что он не привиделся мне, даже когда протянула руку и коснулась его жилистого загривка. Пес так сильно завилял хвостом, что невольно ударил по припаркованной рядом машине. – Что ты…