Долго и счастливо? (СИ)

- Ах, да это же Чарли! Я совсем забыла представить вас друг другу! - говорю я, нарочито хлопая себя по лбу и посылая Шарлотте гневный выразительный взгляд. Я же строго-настрого наказала ей ждать меня, не сходя с того места, где я ее оставила, а она, между прочим, дала клятву! Девочка, не замечая моих гримас, продолжает срывать с ветвей леденцы, градом осыпающиеся от ее прикосновений.

- Ах, Чарли! – Вонка разжимает хватку и испускает звонкий смешок. – А я уж было перепугался! Но зачем же нас представлять друг другу, Элли? Мы и так знакомы, ты забыла? Он же в будущем унаследует фабрику! Только… хм… что-то с ним сегодня не так. Утром он определенно выглядел иначе… - Вилли подозрительно хмурится.

- Нет-нет, это не Чарли Бакет, - поспешно поправляю я. – Это девочка Чарли. Шарлотта.

- О-у. К твоему сведению, я сразу понял, что это ненастоящий Чарли. Меня не проведешь! - Вонка дергает головой, как породистый голубь. – Хм. Шарлотта. Твоя ученица?

- Э-э, - нерешительно мнусь я, сдуваясь под его выжидающим взглядом. – Вообще-то нет. Не совсем. Я ее… нашла.

- На улице? – любопытствует Вонка.

- Ну да.

Он морщит нос и укоризненно цокает языком:

- Неужели тебя в детстве не учили, что нельзя подбирать с улицы всякую гадость? Предупреждаю, мы ее не оставим!

- Она не гадость! – возмущенно накидываюсь я. – Как ты вообще можешь так отзываться о живом человеке?!

Вонка раздраженно закатывает глаза и начинает медленно и деловито мне втолковывать:

- Я так говорю, потому что… - он не договаривает. Около его глаз отчетливо проступают злые морщинки, губы смыкаются в тонкую линию. – Эй ты, городская находка, немедленно перестань! То, что ты делаешь, карается по закону! Это прописано в конституции Шоколадной Фабрики, статья тридцать четыре, параграф семь! Немедленно прекрати или получишь наказание в виде недели общественных работ – будешь зубной щеткой отдраивать котлы от шоколада, пока не заблестят, как зеркала! – гневно восклицает он, перехватывая другой рукой тросточку. Шарлотта оборачивается и нахально пожимает узкими плечами, так мол и так, что тут поделаешь. Хотя стоит она довольно далеко, на ее непроницаемом лице ни тени стыда или страха.

- Вот почему, Элли, гляди, - уголком рта обращается ко мне Вонка. – Только посмотри, что она сделала с леденцовым деревом. Оно измучено, истерзано, изуродовано!… прямо как твоя сегодняшняя обувь – не обижайся. И как вообще можно любить детей? Они же варварские дикари! Дикарские варвары! Брр! – он раздраженно передергивает плечами.

Я начинаю метаться, как малек в рыбацком сачке, не зная, что мне отстаивать: то ли чистоту детских душ и помыслов – что заведомо бесполезно – то ли чистоту собственных сапог, которые, на мой взгляд, выглядят вполне опрятно. И в итоге спрашиваю совершенно иное:

- Что за свод законов? И потом, как ты ее накажешь, она же несовершеннолетняя?

- О-о, Элизабет, ты столького не знаешь, - чуть ли не мурчит Вонка, улыбаясь, как довольный кот. Его гнев заканчивается так же внезапно, как начинается.

- Вот именно, - соглашаюсь, добавляя в слова как можно больше сарказма. – Я столького не знаю.

Нарочно или нет, но Вонка иронии не замечает и согласно кивает головой:

- А я всегда говорил, девочка моя, что тебе не хватает эрудированности! Нужно расширять кругозор. Бери пример с меня: я ежедневно борюсь с собственным невежеством!.. Ты говоришь, она несовершеннолетняя, - вдруг снова серьезнеет он.

- Да, конечно, да ей не больше семи! Так что с наказанием точно ничего не выйдет.

- С каким наказанием? – вскидывает бровь Вонка. Ни с того ни с сего он становится мрачнее тучи.

- Ну котлы же!

- Котлы? Элли, все-таки в последнее время ты очень странная. Скажи мне, - он хитро прищуривается, - разве в таком возрасте дети не должны быть прикреплены к родителям?

- Ну-у, они явно не имеют права жить отдельно, - недоуменно соглашаюсь я. – К чему ты клонишь?

- Ага! – Вонка вскидывает вверх указательный палец. – Недаром я несколько лет изучал психологию преступников! Я раскусил тебя! Ты совсем как орех! Как миндаль в сахаре!

- Ты изучал психологию преступников? - шокировано спрашиваю я, и мой вопрос звучит синхронно с его: «Ты попалась на горяченьком!»

Следующие реплики мы снова произносим хором:

- Да, я же говорил, что у меня широкий кругозор!

- Горяченьком?!

Вонка переплетает пальцы вокруг моего предплечья, притягивает к себе и начинает быстро тараторить серьезным обвиняющим шепотом, прожигая меня насквозь проницательным взглядом: