Долго, счастливо, и потом ходить больно

Я никогда не был ни с кем другим, но уверен - ни с кем так быть не может. Вообще.

Машинально киваю и запускаю пальцы в черные влажные пряди, поглаживая и размышляя:

- Отдыхай.

- И так отдыхаю, - я лениво улыбаюсь и глажу тебя по животу ладонью. Руки, кстати, ты мне постоянно мажешь кремом - или заставляешь это делать меня, - чтобы сохранить гладкую и нежную кожу. Наверное, в этом тоже есть для тебя свой кайф - а может, в этом ты выражаешь отеческую заботу.

Я сказал отеческую? Ничего себе... хотя близко к этому находится область одного вопроса, который давно меня мучает. И я, скорее всего, зря, но все же задаю его:

- Северус, а ты вообще кого-нибудь любил? Ну... до меня, - и вот тут я заливаюсь румянцем, потому что до сих пор не могу поверить, что ты меня любишь.

Недовольно морщусь. Я не люблю эту тему. Практически ненавижу и, потому, стараюсь ее не затрагивать. Но, однажды взяв за правило отвечать тебе прямо и правду, приходится продолжать, поэтому я нехотя киваю:

- Можно и так сказать.

- М... - я чувствую, что тебе не хочется говорить об этом, но не спросить то, что так и рвется, я не могу. - А кого? - и тут же, чтобы загладить свою вину, я ласково целую тебя в грудь, забираю в рот сосок и начинаю легонько посасывать, поднимая на тебя вопросительный взгляд.

Устало прикрываю глаза и вздыхаю:

- Не делай вид, что сам ничего не знаешь, - конечно, ты знаешь. Перед Войной начали ползти слухи и, сомневаюсь, что их не довели до твоего сведения.

С явным и искренним сожалением мне приходится оторваться от твоей груди и посмотреть в глаза немного виновато:

- Ты о Лю... мистере Малфое? - вместо губ я теперь играю с кожей и ареолами сосков кончиками пальцев.

Распахиваю глаза:

- Повтори?..

- Ну, слухи ходили, что вы с... Лю... с Малфоем, - я не уверен в том, что говорю, и теперь начинаю сомневаться в собственных догадках, построенных на множестве слухов, очень сильно. В принципе, они и раньше были очень хлипкими.

Я едва подавляю желание ругаться и вновь закрываю глаза:

- С Люциусом мы только спали, а большего и быть не могло. Он еще в школе был помолвлен с Нарциссой и отец требовал у него наследника. Возможность бездетного союза даже не имела права на рассмотрение.

- Но любовь и брак - это ведь не одно и то же, - возражаю я, «самый завидный жених года» по версии одного из журналов для юных ведьм. Им плевать на мой официальный статус.

- Понимаешь ли, в случае с Люцем - это синонимы. Точнее, брак - это то, что быть обязано, а вот любовь уже приятное дополнение, если она есть, конечно, - я усмехаюсь, с легкой горечью вспоминая истерики и срывы Люциуса, когда воля отца загоняла его в рамки из одного лишь слова «надо», не оставляя даже крохотного «хочу».

- Понятно... - я вздыхаю и устраиваю голову где-то ближе к твоей подмышечной впадине. - Значит, не Малфой. Но все равно ты везучий, ты уже знаешь, каково это - любить кого-то. А для меня все в новинку, и я постоянно боюсь сделать лишний шаг.

- Я никогда не любил Люца, с чего ты взял? - приподнимаю бровь и искоса смотрю на тебя.

- Нет, но ты же сказал, что любил кого-то. Мне, в принципе, и не важно, кого. Просто интересно.

Я некоторое время молчу, после чего нехотя признаю:

- Не то чтобы любил. Скорее, это была просто влюбленность.

- А. Носки со снитчами, - усмехаюсь я, потому что вот это вот «просто влюбленность» мне слишком знакомо. Нечего подарить, не знаешь, куда деться от неловкости, получаешь свои носки и смотришь, как объект твоей мнимой любви удаляется под ручку с Дином Томасом.

Усмехаюсь:

- Книги на Рождество и нотации в остальное время года.