Долгое безумное чаепитие души

Кроме того, создавалось впечатление, что он чего-то ждет. Произойдет ли это через мгновение, или через неделю, или после того, как обледенеет ад и «Бритиш телеком» наконец отладит телефонную связь, – ему явно было безразлично. Если случится – он готов, а если нет – он и так доволен.

Кейт нашла такую удовлетворенность невыносимо удручающей.

– Что с ним такое? – тихо спросила она и внезапно поняла, что говорит так, словно этого мужчины здесь нет, хотя он, возможно, вполне мог ответить самостоятельно.

И тут он действительно заговорил:

– О. Да, здравствуйте. Хорошо, спасибо.

– Привет, – невпопад ответила Кейт.

Впрочем, невпопад, кажется, заговорил все-таки он. Стендиш знаками показал ей, что продолжать разговор не стоит.

– М-м, да. Бублика достаточно, – сказал человек.

Он произнес эти слова таким безучастным тоном, будто просто повторял их за кем-то.

– Да. И сок, пожалуйста. Хорошо, благодарю вас, – добавил он и вновь погрузился в созерцание пустоты.

– Очень необычное состояние, – произнес Стендиш. – То есть нам остается лишь надеяться, что случай совершенно уникальный. Я по крайней мере о таком не слыхал. К тому же оказалось практически невозможно подтвердить, что заболевание на самом деле представляет собой то, что представляет, поэтому я рад, что мы не стали зря тратить время и придумывать ему название.

– Прикажете уложить мистера Элвеса в постель? – осведомился санитар.

Стендиш кивнул. Он не снисходил до разговоров с мелкими сошками.

Санитар наклонился к пациенту.

– Мистер Элвес? – тихо позвал он.

Мистер Элвес будто вынырнул из мира грез.

– М-м-м? – промычал он, смущенно оглянулся вокруг и пробормотал едва слышно: – Ох, ох! Что такое?

– Прикажете уложить вас в постель?

– Ох! Ох… да, благодарю вас. Да, было бы замечательно.

Несмотря на явную оторопелость и недоумение, мистер Элвес был вполне способен самостоятельно лечь в постель, а от санитара лишь требовалось проявить ободрение и поддержку. Устроив поудобнее пациента в кровати, санитар почтительно кивнул Стендишу и Кейт и удалился.

Мистер Элвес откинулся на гору подушек и вновь впал в состояние, схожее с трансом. Слегка наклонив голову вперед, он уставился на торчащую из-под одеяла костлявую коленку.

– Соедините меня с Нью-Йорком, – попросил он.

Кейт бросила вопросительный взгляд на Стендиша, но объяснений не последовало.

– Да, сейчас, – сказал мистер Элвес. – Начинается на пятьсот сорок один. Минуту, не вешайте трубку.

Унылым, безжизненным голосом он назвал остальные четыре цифры номера.

– Что происходит? – спросила наконец Кейт.

– Мы довольно долго не могли разобраться, в чем дело. Помог чистый случай. Однажды в палате работал телевизор… – Стендиш указал на переносной телеприемник, установленный сбоку от кровати. – В прямом эфире шло очередное ток-шоу. И тут случилось нечто совершенно экстраординарное. Сперва мистер Элвес бубнил что-то о том, как сильно он ненавидит Би-би-си… а может, другой канал, не помню точно, их так много сейчас развелось… Затем проехался по ведущему, обозвал его задницей или чем-то в этом роде, сказал, что ждет не дождется, когда все это кончится. А потом пообещал (так уж и быть, уговорили) подъехать… И вдруг происходящее по телевизору и его слова начали в буквальном смысле совпадать.

– Не понимаю, что вы имеете в виду, – сказала Кейт.

– Еще бы, – усмехнулся Стендиш и пояснил: – Все, что говорил мистер Элвес, секундой позже слово в слово повторял джентльмен по имени Дастин Хоффман. Похоже, что наш мистер Элвес в точности знает, что собирается сказать мистер Хоффман. Вряд ли мистер Хоффман очень обрадуется, когда узнает об этом. Мы пытались его предупредить о существующей проблеме, но с ним весьма сложно связаться.

– Что за чертовщину вы там устроили? – безмятежно протянул мистер Элвес.

– Судя по всему, в настоящее время мистер Хоффман снимается в фильме где-то на западном побережье Америки.

Стендиш взглянул на часы.

– Думаю, сейчас он в отеле, только что проснулся и звонит кому-то по телефону.

Кейт смотрела изумленным взглядом то на Стендиша, то на обладающего столь исключительной способностью мистера Элвеса.

– И давно он так мучается, несчастный?

– Полагаю, уже лет пять. Все началось ни с того ни с сего. Он ужинал в кругу семьи – все как обычно! – и вдруг неожиданно пожаловался, что в его трейлере неуютно жить, а вскоре после этого стал в подробностях рассказывать, как его снимают. Всю ночь напролет он разговаривал во сне, повторял одни и те же бессмысленные фразы, между делом заявив, что ему плевать на сценарий. Можете себе представить, какое это было трудное время для его родных – жить со столь требовательным актером и не подозревать об этом. Даже странно, почему они так долго не могли понять, что с ним происходит. Особенно если учесть, что однажды он разбудил всех посреди ночи, чтобы выразить благодарности своей семье, а также продюсеру и режиссеру за присуждение «Оскара».

Кейт, не понимающая, что увиденное – лишь разминка перед настоящим сюрпризом, который готовит ей день, по ошибке решила, что большего потрясения сегодня уже не испытать.