Долгое чаепитие

— Я не знаю, смогу ли я жить без постельного белья, сестры Бейли и… Я все живу и живу, все это длится так долго, так бесконечно долго, я уже так стар, так стар… Тоу Рэг мне говорит, чтобы я убил тебя. Но лучше будет, если я убью себя. О, Тор…

— Ах вот как. Мне все ясно. Уж не знаю, что теперь делать. Может, разнести все в пух и прах? Вообще все?

— Тор…

— Да, в чем дело?

— Тор, я, кажется, придумала. Придумала, как это устроить с «Вудшедом» и твоим отцом, — сказала Кейт.

— Да ну? И как же?

— Я скажу, но только с одним условием.

— Ну и что за условие?

— Ты мне скажешь, сколько камней в Уэльсе.

— Что? — в бешенстве заорал Тор. — Я убил на это столько лет своей жизни! Мне дорого стоило узнать это!

Кейт пожала плечами.

— Ни за что! Все что угодно, но только не это! Но ведь я уже говорил тебе раньше, — добавил он угрюмо.

— Нет, не говорил.

— Нет, говорил. Я сказал, что сбился со счета где-то посередине Глэморгана. Сама подумай, ведь не начинать же было считать заново? Вот так-то.

33

По запутанным тропинкам к северо-востоку от Вальгаллы пробирались двое: один — огромный, глупый, страшный, зеленоглазый и с косой, которая мешала двигаться; второй — очень маленький, оседлал первого и все время понукал и торопил, что тоже не способствовало быстроте продвижения.

Наконец они добрались до приземистого строения и ворвались внутрь, требуя немедленно дать им лошадей. Появился старый конюх, видимо, странная парочка была ему хорошо знакома. До него уже дошел слух об их позоре, и конюх не имел ни малейшего желания оказывать им содействие. Взмах косы — голова конюха подскочила, а тело обиженно дернулось назад, закачалось и грохнулось оземь. Голова откатилась в сено.

Разбойники запрягли в повозку лошадей и выехали на большую дорогу.

Примерно милю они промчались до весь опор. Тоу Рэг неистово хлестал лошадей, и поначалу те бежали довольно резво. Но через несколько минут лошади замедлили бег и тревожно зафыркали, озираясь по сторонам. Тоу Рэг нещадно бил их кнутом, но тщетно — несчастные животные беспокоились все сильнее и наконец полностью вышли из-под контроля, перевернули повозку и вывалили седоков на землю.

Тоу Рэг вскочил на ноги и принялся орать на перепуганных животных, но тут он краем глаза заметил то, что их так встревожило.

Впрочем, он не увидел ничего особенно устрашающего — на обочине, на куче мусора, лежал белый металлический ящик и урчал.

Лошади пытались обогнуть странный предмет, но запутались в упряжи.

— Что бы это ни было — немедленно уничтожить! — приказал Тоу Рэг зеленоглазому чудищу.

Чудище вытащило косу, взобралось на кучу мусора к белому урчащему ящику и пнуло его ногой. Ящик возмущенно заверещал. Разбойник поднатужился и спихнул ящик вниз. Тот съехал примерно на фут, потом перекувырнулся и шмякнулся на землю. Мгновение он лежал неподвижно, а потом дверца распахнулась. Лошади дико заржали.

Тоу Рэг и чудище осторожно приблизились, но в ужасе отпрянули — из ящика вырвался великий и могучий новый бог.

34

На следующий день в приятном удалении от вышеописанных событий и в столь же приятном удалении от назойливых солнечных лучей, льющихся сквозь высокое окно, в белоснежной постели возлежал почтенный одноглазый старик. На полу у кровати небрежно валялась газета, брошенная пару минут назад.

Старик уже проснулся, но явно не обрадовался пробуждению. Его слабые холеные руки покоились на чистых простынях и едва заметно дрожали.

Имя его произносили по-разному — как господин Одвин, или Водан, или Один. Он был — вернее он есть — бог и, кроме того, смущенный и встревоженный бог.

Он был смущен и встревожен, потому что прочел в газетах сообщение, что другой бог съехал с катушек и учинил безобразие. Конечно, газеты так не написали. Там просто говорилось, что реактивный истребитель, бесследно исчезнувший недели две назад, вылетел из одного дома в Северном Лондоне, который явно не был приспособлен для размещения подобных предметов. У истребителя отвалились оба крыла, он стал стремительно падать и разбился на автостраде. Пилоту удалось спастись — он выпрыгнул еще до падения самолета и отделался легкими ушибами. Он остался цел и невредим, только все время бормотал нечто несуразное о странных мужчинах с молотами, которые якобы летают над Северным морем.

По счастью, катастрофа произошла в такое время, когда дороги пустынны, и если не считать повреждений, нанесенных материальным объектам, обошлось без жертв, если не считать двух неопознанных пассажиров темно-синего «БМВ», то есть предположительно темно-синего и предположительно «БМВ», так как после катастрофы это нельзя было утверждать с полной уверенностью.

Старик чувствовал себя таким усталым, что ему не хотелось думать обо всем этом, равно как и о событиях прошлого вечера, ни о чем, кроме белоснежных простыней.