Долгое эхо любви

И еще я все время помнила свой «провал» в театральном институте. Я должна была доказать всем, и себе в первую очередь, что «дело» это – мое. Речь не об ущемленном самолюбии, а о том, что я знала, на что способна.

Герасимов торопился, он уже измерял свою жизнь съемочными днями. На самой первой встрече он сказал нам:

– Мы начинаем работу над «Тихим Доном». Вам придется стать другими людьми.

Мужчин-актеров предупредил, чтобы «подготовили» свои руки – они должны стать похожими на руки людей, работающих на земле. Такой же совет дал и актрисам.

Кто-то, не помню уж кто, с сомнением произнес:

– Но мы же не в земле копаемся, как тут быть?

Герасимов ответил:

– Стирайте побольше, чистите посуду, скоблите полы, наведите порядок дома. У себя все сделаете – соседям помогите…

Буквально через несколько дней с хутора Диченского – это в четырнадцати километрах от города Каменск-Шахтинский – приехал самодеятельный казачий хор пенсионеров.

Конечно, С.А. Герасимов мог пригласить и профессиональный казачий ансамбль. Лишь позже я поняла, что требовалась мудрость, для того чтобы познакомить нас со стариками и старушками, молодость которых пришлась на времена «Тихого Дона». Они помогли всем нам прикоснуться к казачьему быту, увидеть его без напластований времени. Пожилые казаки и казачки быстро поняли, что от них требуется, и оказались хорошими наставниками. Мы буквально впитывали их советы. Помню, надо мной шефствовала одна женщина, очень крупная, плечистая, с добрыми глазами. Я вслушивалась в интонации ее речи, смотрела, как она ходит, какими жестами, мимикой сопровождает свою речь. Все это мне очень нравилось, и все это предстояло сделать своим, ибо у горожанок таких навыков нет. Оказалось, к примеру, целое искусство – носить воду ведрами так, чтобы она не плескалась и чтобы встречным казакам нравилось. Меня этому учила баба Уля:

– А ты неси бедрами… Бедрами, бедрами неси…

Я никак не могла вначале понять, как это ведра с водой можно нести «бедрами», если они на коромысле. А баба Уля давала мне «режиссерские» указания:

– Ты понимаешь, энту воду надо не просто таскать, а чтобы Гришке пондравилось…

Кадры из фильма, в которых я на коромысле несу два ведра воды, впоследствии обошли всю мировую прессу.

Для бабы Ули и Аксинья, и Григорий были вполне реальными людьми. И она знала, что советовала: когда была молодой, носила воду так, чтобы завлечь приглянувшегося казака.

Наконец после многих попыток она довольно произнесла:

– Вот, поняла наконец, как нести энту воду так, чтобы казаки на тебя пялились, глаза ломали.

Для меня это была очень высокая похвала. А баба Уля уже требовала:

– Покажи свои руки…

И недовольно покачивала головой, рассматривая ухоженные пальчики горожанки.

Трудно даже представить, сколько я в те дни перестирала, перечистила, перемыла! Мне надо было во что бы то ни стало стать казачкой – женщиной, которая имеет дело с землей, водой, которую обвевают ветры и обжигает солнце и которая много и тяжело работает, оставаясь любимой и желанной.

Я плясала с казаками, пела с ними и в конце концов вписалась в их круг, как вписываются в пейзаж.

В те годы я была тоненькой, гибкой девушкой – все актрисы следят за фигурой. Тщательно «блюла» фигуру и я – то нельзя есть, это нельзя… Но Аксинья была совершенно иной – сильная, зрелая женщина, уж ее стать формировала, понятное дело, не диета, а работа, очень подвижный образ жизни, степные просторы, ее окружение, в котором ценились бесстрашные, сильные люди. Казачки – это жены, подруги, возлюбленные прирожденных воинов, и «барышни» на Дону были не в цене. Они, конечно же, не могли бы носить воду «бедрами»…

Женщины терпят мучения, пытаясь похудеть. А для меня сверхзадачей стало набрать вес, поправиться. И не просто добавить килограммы, а изменить фигуру, но так, чтобы ее не испортить, не обезобразить. И я стала в безмерном количестве поглощать сметану, мед, орехи, другие высококалорийные продукты. Обязательными были зарядка, гимнастика – нельзя позволить себе стать рыхлой, сдобной. Через относительно короткое время я «добавила» пятнадцать килограммов.

В это трудно поверить, но это так. Я готова была на любые мучения, лишь бы не сойти с роли, стать если не Аксиньей, то хотя бы ее правдивым подобием. А для этого надо было быть казачкой…

Когда начались съемки, выяснилось, что я панически боюсь лошадей, не могу заставить себя сесть в седло. С.А. Герасимов и так и сяк убеждал меня, потом пригласил трех казачек из соседних станиц дублершами. Такого унижения я не выдержала. Посмотрела, как лихо они гарцуют, села в седло, и лошадь пошла рысью. В седле я удержалась. Главное – преодолеть страх, я всегда это знала!