Долгое эхо любви

Спросите любую актрису о каком-либо событии из прошлого, и она почти наверняка ответит: «Это было тогда, когда я сыграла такую-то роль». Или чуть иначе: «Тогда состоялась премьера такого-то спектакля…» От спектакля к спектаклю, от роли к роли, а между ними простои, зияющие бреши – это и есть течение актерской жизни.

Но существует, увы, и другое исчисление: от года к году, от десятилетия к десятилетию. Двадцать, тридцать лет – это обычно радостные юбилеи. Сорокалетие окрашивается легкой грустью и попытками трезво оценить сделанное, немного потосковать по неосуществленному, по тому, мимо чего в спешке, в суете прошла, не заметила. А когда тебе уже к пятидесяти…

Пятьдесят мне исполнилось в 1978 году. Я не скрываю своего возраста – ни к чему подобные игры с жизнью. Актрисе всегда столько, на сколько она выглядит и как она играет. Перед моими глазами были замечательные «старухи» Малого театра, перед которыми многие молодые актрисы чувствовали себя бездарными пигалицами. «Старухи» играли до весьма преклонного возраста, их появление на сцене зрители неизменно встречали овациями.

К своему пятидесятилетию я была в отличной форме: и физической, и творческой. Я не чувствовала возраста, совершенно не устала от жизни, совсем наоборот, мне казалось, что впереди меня ожидает самое важное. И не я была виновата в том, что многие мои желания остались нереализованными.

Я задумала интересную программу, в осуществлении которой полагалась лишь на собственные силы. Такого явления как спонсоры тогда еще не существовало. Надеялась я прежде всего на помощь своего родного театра, наивно полагая, что это не только мой праздник, но и праздник моих коллег.

Мою программу мне осуществить не удалось, но я получила очень приятный подарок. Одним указом Президиума Верховного Совета СССР мне и Руфине Нифонтовой были присвоены звания народных артисток СССР. По возрасту мы разные, но в театре были «на одном положении». Чтобы никому не было обидно, наши фамилии в указе оказались рядом. Не знаю: так ли было задумано или случайно получилось…

Кстати, странность в том, что все награды, а не только эту, мы получали вдвоем. Нас так и называли – сиамскими близнецами, хотя у нас были, признаюсь, не самые дружественные отношения, скорее наоборот. Мы жили как соперницы, хотя, считаю, я проявляла достаточную выдержку и доброе расположение.

Хотела ли я получить звание народной? Конечно, хотела. Ведь это – признание моего труда, моей работы в кино и на сцене театра. Естественно, я надеялась, что меня отметят. Когда получила это звание, я была счастлива. Но сказать, что стала другой после этого или что моя творческая жизнь стала легче, я не могу. Нет, ни я, ни моя жизнь не изменились.

Я, кстати, не знала, что меня представили к званию и «заслали», как тогда говорили, документы по инстанциям. Такие вещи держались в секрете. Может быть, для того, чтобы актриса не впала в разочарование, если кто-то где-то не поставит нужную подпись. Такие вещи случались.

Естественно, я надеялась, что меня не обойдут. Все-таки моя работа была на виду, чиновникам сложно было ее не заметить. Но я никогда не пыталась что-то выяснить, считала это неприличным. Уже потом находились люди, которые мне в подробностях рассказывали, как это было, что кто сказал и т. д.

Нет, не могу сказать, что награды в моей жизни имели исключительное значение. Хотя если бы я не получила это звание, я бы переживала, волновалась. Говорю об этом откровенно.

Сейчас, когда пишу эти строки, я пытаюсь вспомнить, как я узнала, что мне присвоили звание народной. Кажется, услышала в новостях по радио. Когда приехала в театр, там уже все было известно. Быстро подготовили и вывесили за кулисами плакат с поздравлениями и пожеланиями. Через несколько дней в театральных афишах против моей фамилии появились слова: «народная артистка СССР».

Вскоре меня и Руфину Нифонтову пригласили в Кремль, где и вручили грамоты и золотые знаки – все, что положено в таких случаях. Было шампанское и небольшой прием с благодарственными тостами. Отработанная процедура награждения для меня не стала событием. Я лишь хорошо запомнила Нину Алексеевну Сивову, которая подавала вручавшему награды тогдашнему заместителю председателя Президиума Верховного Совета СССР Василию Васильевичу Кузнецову ордена и грамоты. Это очень симпатичная женщина, и когда очередь дошла до меня, я увидела на ее лице искреннюю радость. Возможно, я тоже улыбалась от счастья. Звание народного артиста СССР было особой творческой наградой. Народными артистами становились действительно талантливые мастера культуры и искусства. И то, что оно сохранилось и сегодня в России, – это прекрасно. Какие-то другие звания остались в прошлом. А это звание, как и ордена, не потеряло своей нравственной и общественной ценности.

Каждый раз, когда я получала какие-либо награды и поощрения, я вспоминала о своих родителях. К тому времени, когда мне исполнялось пятьдесят, папы уже не было, а мама тяжело болела, и дни ее были сочтены.