Долгое лето (СИ)

Тхэйга, расправив крылья, повисла в небе, на пару локтей выше хищных соцветий. Обманчиво безобидные лозы опасливо отползли от костяного корабля - холодное сияние Квайи неизменно вызывало страх у всего живого, и растения не были столь умны, чтобы противостоять леденящему ужасу. Речница грызла кусочек сухого мяса и смотрела на восток - на то, что пять тысячелетий назад было городом.

Бескрайнее море обломков, тусклых и блестящих, с редкими "гребнями волн" - остовами самых прочных зданий, с "прорастающими" сквозь месиво осколков высоченными столбами, расколотыми, обломанными, и всё же внушающими трепет... Оно источало холод и жар одновременно - Кесса чувствовала, как от невидимых лучей закипает её кровь, а кожу обжигал ледяной ветер. Речница много слышала о Старых Городах, и ей не нужны были удивительные приборы сарматов, чтобы знать - там, за горами руин, поселилась сияющая смерть. Кошки говорили, что в ночи руины горят зелёным огнём, а пролетающий над ними рискует вспыхнуть и рассыпаться пеплом в столбе свирепого бесцветного пламени.

Кесса покосилась на низкие тучи. Они сгустились ещё до рассвета, несколько капель дождя уже упало на крылья тхэйги, и, судя по цвету облаков, гроза была на подходе. Речница видела над самыми высокими развалинами стаи летающих зверьков, издали похожие на рой мошкары, - Скхаа чуяли грозу, взлетали и расправляли крылья. Пора искать укрытие, не то, убереги Река, тхэйга поймает молнию прямо в небесах!

Корабль неуверенно взмахнул крыльями и остановился, словно ткнулся носом в незримую стену. Кости на бортах зловеще зашуршали, а потом крылья плавно выгнулись назад, возвращая тхэйгу в безопасное пространство, подальше от испепеляющих лучей.

- Как знаешь, - прошептала Речница, похлопав по штурвалу. - Тогда лети вдоль города, но берегись грозы! Я буду искать тебя на восточной окраине...

Она осторожно достала из сумки одно из драгоценнейших сокровищ, вещь, которую человеку не купить ни за какие деньги, - лёгкий сарматский скафандр. На всей Реке такая ценность была лишь у двоих людей - у Кессы и у отважнейшего из Речников - Фриссгейна... и он-то заслужил такой подарок, и эта штука не раз спасала ему жизнь, а вот Кесса до сих пор один лишь раз надевала странную сарматскую броню - и то не по необходимости, а из любопытства. И сейчас она, дрожа от волнения, влезла в тёмно-синюю "шкуру", тщательно проверяя, не осталось ли открытых швов, помедлила, глядя на раздробленные здания, и накинула на голову шлем.

Едва глаза Речницы скрыл прозрачный щиток, зелёные дебри под кораблём как-то потускнели и съёжились, зато развалины заблестели многоцветными гранями. Кесса различала отдельные дома, засыпанные русла улиц, вывороченные и раздавленные трубы из прочного стеклоподобного рилкара, осколки гигантских куполов... и что-то блестящее и многоцветное в самом центре Старого Города, что-то, похожее на стеклянное озеро.

Капля упала на прозрачный щиток. Речница вздрогнула, ещё раз провела рукой по борту корабля - тхэйга качнулась в воздухе, как будто не узнала владелицу - и шагнула вниз, на лету меняя облик. Тёмно-синий крылан взлетел над шевелящимися листьями и умчался на восток, туда, где мекха становилась низкорослой и безобидной. Там на верхушках поломанных кустов желтели черепа гигантских крыс - кто-то усердно развешивал их вдоль окраины, проводя границу руин.

В городе было тихо, и каждый шаг Речницы по хрустящему крошеву фрила и рилкара громом отдавался в ушах. Капли с монотонным шелестом падали на землю, скрытую под россыпью обломков, и не оставляли на ней следов. Кесса медленно шла по тому, что когда-то было подвижной лентой дороги - сейчас остатки "живой" мостовой были рассечены тысячами трещин, а ломкий пёстрый фрил осыпался на них и намертво к ним прикипел. Кессе казалось, что всё вокруг покрыто хрупкой прозрачной плёнкой, как будто весь город когда-то залило расплавленное стекло - и застыло навеки. Земли внизу не было - лишь обломки и осколки, сотнями сваленные друг на друга, выползающие из-под ног и не хранящие следов.

Холод и жар сменяли друг друга, и Речницу била мелкая дрожь. Как будто две великие силы сражались в её крови... Она заставила себя нагнуться и подобрать ярко-оранжевый обломок фрила. Он оплавился и утратил форму, такие осколки валялись вокруг во множестве... Кесса подняла ещё один, потом вынула из многоцветной россыпи ярко-малиновые и фиолетовые куски не то рилкара, не то стекла. Жители степей плавили фрил и отливали из него бусины, фигурки и пуговицы. Кесса думала, что продаст осколки в Мертагуле, пусть даже за бесценок, и соберёт немного денег на дорогу. Или, в крайнем случае, запасётся пуговицами и бусинами.