Долгое отступление

Отвечая Мишелю Фуко, его соотечественник де Серто заметил, что методы, с помощью которых правящая элита подчиняет себе общество, сталкиваются с богатой социальной реальностью, которая к тому же еще и постоянно меняется, ускользая от внимания наблюдателя. «Остается задаться вопросом о том, как надо рассматривать другие, в равной мере мельчайшие процедуры, которые не получили от истории „привилегированного“ статуса и которые тем не менее действуют бесчисленным количеством способов между звеньями учрежденных технологий»[351]. По мнению де Серто, стратегиям государственной и корпоративной власти «маленький человек» противопоставляет свои тактики, включающие механизмы саботажа, халтуры и «встречной» манипуляции. Эти тактики сопротивления выработаны были еще крестьянскими обществами далекого прошлого, но продолжали развиваться и совершенствоваться в более позднюю эпоху. «Наличный порядок вещей и есть то, что „народные“ тактики обращают себе на пользу, не строя иллюзий, что он изменится в ближайшем будущем. В то время как этот порядок используется господствующей властью или просто отрицается идеологическим дискурсом, здесь он оказывается обыгран при помощи искусства. Таким образом, в официальные институции проникает определенный стиль социальных обменов, стиль технической изобретательности и морального сопротивления, то есть экономика дара (щедрости, на которую отвечают щедростью), эстетика приемов (действий художников) и этика упорства (множества способов отказываться признавать за установленным порядком статус закона, видеть в нем смысл и судьбу)»[352].

Спустя двенадцать лет после публикации своей книги «Общество спектакля» Ги Дебор также констатировал, что правящие круги, с одной стороны, постоянно усиливают «технический и полицейский контроль над людьми и силами природы», но это «контроль, сбои в котором растут по мере совершенствования его технических средств»[353].

Уклоняющийся от отправки на фронт бравый солдат Швейк, описанный чешским классиком Ярославом Гашеком, являет собой своего рода «идеальный тип» маленького человека, прилагающего на самом деле огромные усилия для того, чтобы саботировать процесс, запущенный государством и господствующими классами. Однако действует Швейк не ради какой-либо идеи, а оставаясь всего лишь обывателем и даже, по сути, конформистом. Тем не менее ему удается интуитивно находить решения, позволяющие раз за разом обманывать систему в своих личных интересах. Как отмечает де Серто, механизм контроля, построенный по рациональным принципам и отражающий рациональные задачи своих создателей, зачастую просто не видит этих народных практик, а если и подавляет их, то не осознает масштаба и глубины их живучести и способности воспроизводиться всякий раз в новой форме. «Тем не менее эти практики имеют шанс также пережить и сам этот механизм, и в любом случае они также представляют собой часть социальной жизни, и тем более устойчивую, что являются более гибкими и приспосабливающимися к постоянным изменениям. Когда мы пристально рассматриваем эту ускользающую и неизменную реальность, возникает впечатление, что мы исследуем „ночную“ сторону жизни обществ, ночь более длинную, чем их дни, темную пелену, где являются последовательно сменяющие друг друга институции, безмерность моря, где социально-экономические и политические структуры возникают как эфемерные островки»[354]. Тактика «слабых» позволяет блокировать стратегию «сильных» в том числе и потому, что сама является стихийной и неосознанной, часто иррациональной и даже, с точки зрения большой политики — «неразумной». Конечно, она не позволяет сама по себе изменить общество, но затрудняет попытки преобразовать его сверху вопреки потребностям людей. «Она извлекает выгоду из „случаев“ и зависит от них, не имея базы для накопления преимуществ, усиления позиций и планирования вылазок. Она не сохраняет то, что завоевывает. Это не-место, несомненно, придает ей мобильность, но, стремясь поймать возможности, которые дарит мгновение, она зависима от случайностей времени. Всё время сохраняя бдительность, она должна пользоваться слабостями, которые конкретные обстоятельства открывают в надзоре власти, обладающей собственным местом. Она там браконьерствует. Она создает там неожиданные ситуации. Она может оказаться там, где ее не ждут. Она — изворотлива»[355].