Долгое ожидание

– Заткнись, до тебя я тоже доберусь…

Уэнди была очаровательной крошкой, но сейчас меня интересовало лишь одно: могла она стрелять в меня или нет. И я решил, что могла.

– Где вы были сегодня весь день? – осведомился я.

– Какое ваше дело?

– Отвечайте!

Глаза ее сверкнули еще ярче.

– Пожалуйста, не распоряжайтесь. Мне вовсе не по нраву такие самоуверенные упрямцы. Вы и в самом деле считаете, что кто-то из нас стрелял в вас?

– Очень может быть, милочка. В конце концов, это проще простого. Кто еще знал, что я в городе? Могу перечислить: Ник, вы сами, Линдсей, Такер, служащие отеля, – я наблюдал за ней из-под полуопущенных век. – Линдсей и Такер не промахнулись бы. Ник не увидел бы меня на таком расстоянии. Служащие отеля не стали бы лезть в такую историю. Остаетесь вы. Забавно, не так ли?

Лицо ее вдруг как-то странно смягчилось, исчезли жесткие складки у рта. Было видно, что ей искренне жаль меня.

– Без четверти десять меня разбудил почтальон, – начала она. – Он принес заказное письмо. Можете это проверить. Примерно через двадцать минут меня снова разбудили – на этот раз молочник, и я оплатила счет. Его зовут Джерри Уиндот, и вы можете разыскать его на молочном заводе. Еще до его ухода приехал Луи с новым костюмом и оставался у меня до полудня. С ним был приятель из рекламного бюро. А затем…

– Хватит! – прервал я ее.

Подойдя к столу, я налил себе кофе, отхлебнул добрый глоток и поставил чашку на место. Ник смотрел на меня печальными глазами, грустно покачивая головой.

– Извините, детка, – выдохнул я. – Я никогда не ошибаюсь по мелкому, но всегда по крупному.

Она подняла, на меня глаза.

– Ничего, Джонни, я все понимаю. Мягкая улыбка подтвердила ее слова.

У меня есть такое свойство. Когда хорошо на душе, я всегда хохочу. А в этот момент у меня и в самом деле душа пела, ей-богу! Часто ли удается встретить девушку, которой вы бросили в лицо обвинение в убийстве, но она на вас нисколько не рассердилась, а наоборот, все поняла!? И я расхохотался. Ник подумал, что я спятил, но Уэнди опять все сразу поняла и тоже рассмеялась.

– Может, вы теперь все же скажете, зачем захотели встретиться с нами? – спросила она, когда мы оба перестали смеяться.

– Мне нужны идеи и информация. Я не могу обратиться к копам, ведь Линдсей располагает обвинительным заключением, в котором значится мое имя. Пока что он бессилен, но рано или поздно найдет способ добраться до меня, и поэтому я должен успеть оправдаться. Ник заерзал на своем стуле.

– О, господи, Джонни. Скажи, как ты собираешься поступить, и мы тебе поможем. У меня ведь полно знакомых, и я могу к любому обратиться за содействием.

В моей голове зашевелились идеи, которых раньше и в помине не было.

– Мне не нравятся обстоятельства смерти Минноу. Он спокойно сидел и работал, как вдруг его подстрелили. Чисто, аккуратно, без лишнего шума. А после этого выплываю я с отличным мотивом для его убийства.

– Пистолет, – проронила Уэнди, холодно взглянув на меня. Ник механически бросил взгляд на мои руки, но промолчал.

– Да, пистолет, – повторил я. – Самый важный пункт. Линдсей говорил о нем. Уэнди тоже говорит, да и я сам думаю о том же. И все-таки, хотелось бы знать, что именно делал Минноу в своей конторе в этот вечер.

– В газетах писали, что он, как обычно, работал, – тихо пробормотал Ник.

– Ведь было довольно поздно.

– Что ты хочешь сказать?

– То, что уже сказал. Мне не нравится, как он умер. Ему следовало бы сползти со стула или упасть на пол. Даже, если его застали врасплох, то он должен был сделать хоть какое-то движение перед смертью. Ник подергал себя за бакенбарды.

– Но ведь ты великолепный стрелок. У тебя медали за стрельбу, Джонни.

– Все же не настолько быстрый. Мне кажется, убийца прятался в конторе. Возможно, даже Минноу, ничего не подозревая, пришел на свидание с ним. Как по-вашему?

– Может быть, – произнесли они в унисон.

– Как же это выяснить?

Уэнди положила ногу на ногу. Поверх нейлонового чулка сверкнула узкая полоска шелковистой кожи.

– У Минноу осталась вдова.

– Где она живет?

– Могу выяснить. Я поднялся с табурета.

– Тогда поехали, и поскорее.

Вдова Минноу жила в белом каменном доме в пригороде. Я открыл калитку и пропустил вперед Уэнди. Она поднялась по каменным ступенькам, нажала кнопку звонка и улыбнулась мне. Дверь открыла приятная женщина, которой можно было дать лет пятьдесят.

– Здравствуйте, чем могу быть полезна?

– Миссис Минноу?

– Я, – подтвердила она.

Очень трудно было произнести первые слова, но я все-таки выступил вперед и сказал:

– Может быть, вы уделите нам несколько минут? Это очень важно.

Она широко распахнула дверь.

– Разумеется, входите и будьте как дома.

Мы прошли вслед за ней в гостиную. Это была очень уютная комнатка, обставленная со вкусом и любовью к порядку. Мы с Уэнди уселись на кушетку, а женщина устроилась в кресле и улыбнулась.

– Это… мы насчет вашего мужа, – начал я.

Возможно, прежде такой вопрос задел бы ее за живое, но не теперь. Она сидела все так же спокойно, но на ее лице появилось вопросительное выражение.

– Я – Джонни Макбрайд, – представился я.

– Знаю.