Долгое падение

Уильям пожимает плечами. Ему хочется добавить: «Вот почему ты неспособен разработать план и придерживаться его: ты не можешь предвидеть, что подумают люди, чего они будут ожидать».

За эту ночь он заметил, что Мануэль непрерывно меняет план действий: «Я дам тебе револьвер», «Я дам тебе подозреваемого», «Я дам тебе историю».

В деловом мире умение придерживаться избранного курса действий – ключ к победе. Даже если Мануэлю приходят в голову блестящие идеи – а иногда так и есть, – у него не хватает упорства довести их до конца. Как только его осеняет новая мысль, он бежит и занимается ею. Этот парень слишком разбрасывается. Тем лучше для Уотта.

Он снова заводит машину и отъезжает, но потом осознает, что бутылка виски открыта.

Уотт останавливается и старается засунуть пробку в бутылку, которую держит торчком, зажав между бедрами. Похоже, пробка туда не влезет. Мануэль наблюдает за ним. Уотт пытается снова, сильно промахивается, хихикает, и изо рта у него вылетает слюна прямо на его брючину.

Мануэль смеется над ним, так смеется, что для пущего эффекта топает по полу.

Уотт смеется вместе с ним. От смеха он дергает пухлыми ногами, и бутылка чуть не падает. Он подхватывает ее – и смеется, и смеется.

Они смотрят на пустую улицу, смеясь, вспоминая слюну, падающую бутылку и пробку, которая не влезает в горлышко. Уотт с громким смехом протягивает пробку и бутылку Мануэлю, но тот роняет пробку на пол машины.

– Иисусе Христе! – смеется Мануэль. – Мы никуда не годимся, ко всем чертям!

И Уотт продолжает смеяться.

В конце концов Мануэль ухитряется вставить пробку в бутылку, смотрит на Уотта и говорит:

– Хочешь?

Он протягивает бутылку.

Потом они смеются и над этим тоже. Уотт вынимает свои сигареты, оба они курят и успокаиваются.

Уотт выдыхает, и Мануэль спрашивает:

– Нет, в самом деле, как ты понял, что они знают?

– Не скажу наверняка… По их лицам? По тому, какие у них сделались лица.

– А.

Мануэль хихикает, вспоминая. Смотрит на свою сигарету.

– Думаешь, я не так читаю выражение лиц?

Уотту не очень-то хочется заводить беседу о том, что не так с Питером Мануэлем. Он пожимает плечами.

– О! – Мануэль вытаскивает из кармана пиджака смятый листок бумаги и пристально смотрит на Уотта. – Ты ее туда положил?

– Что?

– Вот это. Фунтовую банкноту. Ты сунул мне ее в карман?

Уотт понимает не сразу.

– Нет.

– Ха.

Мануэль улыбается кривой улыбкой.

– До того, как я отправился в сортир, ее там не было. Может, ты сунул ее, когда я вышел из комнаты?

Уотта осеняет: это угроза. «Я скажу, что ты дал мне деньги. Я за все отомщу».

Поэтому в ответ Уильям говорит неприятную вещь:

– Ты явно виновен, Питер. Кто угодно мог бы понять, что это был ты.

– Пошел ты! – отмахивается Мануэль.

– Ты не умеешь рассказывать истории, – говорит Уотт, не зная, что тем самым ранит Мануэля до глубины души.

Мануэль так обижен, что с минуту не может вымолвить ни слова. Он смотрит в окно и закрывает лицо рукой, как будто устал.

– Ты собираешься взять парня?

– Таллиса?

– Угу, Чарльза Таллиса.

– Нет, если это вздорный самоубийственный сценарий.

– Просто возьми его. Я достану револьвер и подложу ему. Тогда Таллис будет нужен копам.

Уотт выдыхает и медленно выпрямляется. Он смотрит в боковое окно, которое дальше от Мануэля. Он сомневается, что Мануэль знает, что нужно копам или вообще кому бы то ни было. Он думает, что в конце концов встреча с Питером была ошибкой. Теперь Джон и Нетти подозревают, Даудолл раздражен, Дэнди Маккей на него разозлится, да и дело не продвигается. И все-таки нужно сделать так, чтобы эта ночь не стала сплошным фиаско.

– Поедем в подвал «Кота» и посмотрим, что и как.

Глава 11 Пятница, 16 мая 1958 года

Все лгут.

Пятый день судебного процесса похож на разъездную агитационную кампанию в проблемном районе Глазго.

На демонстрационном столе в центре зала суда лежит револьвер «Уэбли», из которого убили Уоттов, и пистолет «Беретта», из которой убили семью Смартов.

Свидетели, принеся присягу, рассказывают суду, что это оружие само собой перепрыгнуло из рук в руки. Оно само упало в бумажные пакеты и спряталось на верхних полках шкафов. Никто никогда его не продавал, однако, как выяснилось, из рук в руки перешли неучтенные пять фунтов стерлингов – всегда в противоположном направлении от револьвера и пистолета, приблизительно в тех же временных рамках. Покупка оружия незаконна и влечет за собой суровый приговор, поэтому такой обман понятен.

Другие обманы точно так же очевидны, но непостижимы.