Долгое прощание

Он оперся подбородком на сложенные руки и смотрел поверх письменного стола.

– Эйлин говорила, что я хотел застрелиться. Мне было так плохо?

– Разве вы не помните?

Роджер покачал головой.

– Ровным счетом ничего не помню. Помню только, что упал и расшиб голову, а через некоторое время очутился в постели. И вы были здесь. Эйлин звонила вам?

– Да. Разве она вам не сказала?

– В последнюю неделю она мало со мной говорила. Думаю, что она сыта мною по горло. Сцена, которую недавно устроил здесь Лоринг, тоже подействовала на нее.

– Ваша жена сказала, что это пустяки.

– Ну да, она должна была так сказать. Но она, наверно, сама не верила тому, что говорила. Парень ненормально ревнивый. Выпейте с его женой в углу один или два бокала и улыбнитесь или поцелуйте ее на прощание, и он тотчас подумает, что вы с ней спите.

– Что мне нравится в Айдл-Валлей, – сказал я, – так это то, что все здесь ведут спокойную, нормальную жизнь.

У Роджера вытянулось лицо, но в этот момент появился Канди с двумя бутылками кока-колы. Одну он поставил передо мной, не глядя на меня.

– Через полчаса будем обедать, – сказал Роджер. – А где ваш пиджак?

– Сегодня у меня выходной, – заявил Канди. – Я не кухарка, шеф.

– Приготовьте все же холодную закуску и пиво, – сказал Роджер, – Кухарки сегодня нет, Канди. Ко мне пришел друг.

– Вы считаете его другом? – иронически спросил Канди. – Спросите об этом свою жену!

Роджер откинулся на спинку кресла и улыбнулся.

– Попридержите свой язык, малыш. Вам здесь неплохо живется. Я ведь не часто прошу вас об одолжениях.

Канди опустил глаза, затем поднял их и усмехнулся.

– Ну хорошо, шеф. Я надену белый пиджак и приготовлю что-нибудь.

Он повернулся и тихо вышел из комнаты. Роджер посмотрел ему вслед, пока не закрылась дверь, затем прищелкнул языком и обратился ко мне.

– Раньше мы называли их слугами, теперь называем Домашними служащими. Хотел бы я знать, скоро ли мы будем подавать им в постель завтрак? Я плачу этому парню слишком много денег. Он испортился.

– В виде зарплаты платите или еще добавляете?

– За что, например? – серьезно спросил Роджер.

Я встал и протянул ему сложенные листы желтой бумаги.

– Вы должны это прочесть. Очевидно, вы не помните, что просили меня разорвать их. Это лежало под крышкой пишущей машинки.

Он развернул листы и стал их читать. Читал он медленно, с мрачным лицом. Прочтя до конца, сложил вместе листы и провел пальцем по краям.

– Эйлин читала это? – спросил он.

– Точно не знаю. Может быть, читала.

– Довольно дико, не правда ли?

– Мне понравилось. Особенно то место, где говорится о хорошем человеке, умершем из-за вас.

Роджер яростно разорвал листы на узкие полоски и бросил в корзину для мусора.

– В пьяном виде можно писать, говорить или делать все, что угодно, – медленно проговорил он. – Я не нахожу здесь никакого смысла. Канди не шантажировал меня. Он привязан ко мне.

– Вероятно, вам следует еще раз напиться. Может быть, тогда вам снова придет в голову то, о чем вы писали. Мы это уже видели в ту ночь, когда пошел в ход револьвер. Думаю, что секонал тоже отбивает у вас память. Вы не производили впечатления потерявшего рассудок человека. А теперь вы утверждаете, будто не знаете того, что написали. Вполне понятно, почему вы не можете закончить книгу. Просто чудо, что вы еще живы.

Роджер отодвинулся в сторону, выдвинул ящик стола и вынул оттуда чековую книжку. Он положил ее на стол и взял ручку.

– Я должен вам тысячу долларов, – спокойно сказал он.

Он выписал чек и положил его передо мной.

– Все в порядке? – спросил он.

Я откинулся назад и смотрел на него, не притронувшись к чеку и ничего не ответив. Лицо его напряглось, глаза стали пустыми и глубоко запали.

– Я чувствую, что вы считаете, будто я убил и свалил вину на Ленокса, – медленно проговорил он. – Конечно, она была распутная женщина, но женщине не разбивают голову только за то, что она распутная. Канди знает, что я иногда уезжал из дома. Смешно, но я не думаю, что он болтал об этом. Конечно, я могу и ошибаться.

– Если даже он болтал, то это не имеет значения, – сказал я. – Его никто не стал бы слушать. Кроме того, ее убили не той бронзовой статуэткой. Она была застрелена из своего же собственного пистолета.

– Может быть, она имела пистолет, – рассеянно сказал Роджер, – но я не знал, что ее застрелили. Этого в газетах не было.

– Не знали или просто забыли? – спросил я.

– Что вы замышляете против меня, Марлоу? – все еще рассеянно спросил он. – Что вы от меня хотите? Чтобы я рассказал своей жене? Чтобы заявил в полицию? Кому это нужно?

– Вы написали, что из-за вас умер хороший человек.

– Я хотел этим сказать только одно: если детально разобраться в этом деле, то может оказаться, что я был косвенным виновником. Но это стало бы во всех отношениях моим концом.