Долгое путешествие

Назван залив не просто в честь какого-то условного «француза», хотя их здесь было много в свое время. В восемнадцатом веке эти места были южным краем французской колонии Акадия, чье имя сохранилось не только в книгах Анны и Сержа Голон про Анжелику, но и в названии национального парка, у края которого, собственно, и находится Бар Харбор. Нет, француз этот совершенно конкретный, и, что интересно, неоднократно уже упоминавшийся мной. Сэмюэль де Шамплен, великий французский путешественник, отец всей Канады, губернатор Новой Франции и основатель Квебека, исследовал эти места (чуть не потеряв один из кораблей, наткнувшись на подводную скалу) в 1604 году. Вот в честь него залив позже и получил название – залив Француза.

Погода в Мэне непредсказуема и изменчива, как настроение юной барышни. Вполне возможно, что через полчаса эта молочно-дымчатая пелена рассеется, и появившееся солнце в один миг изменит весь пейзаж, словно одним движением фокусника подменив одну картину совсем другой. Море заиграет бирюзой, скалы начнут демонстрировать многообразие оттенков коричневого, серые острова покроются изумрудной зеленью ёлок и сосен, а глубокое синее небо станет прекрасным фоном для горизонта. И тогда я ринусь с балкона в свой гостиничный номер, чтобы вытащить на балкон свой мольберт и поскорее запечатлеть на холсте игру солнечных зайчиков на поверхности голубых волн. Пока небо снова не затянулось белой тюлевой занавесью. Бело-серых пейзажей у меня уже достаточно. В них есть своя особенная привлекательность – мистическая, завораживающая и манящая. Но их уже много, и теперь мне хочется ловить яркие оттенки. Нет, конечно, можно просто сфотографировать эти солнечные моменты, или даже снять видео, а потом просто спокойно перенести это изображение на холст в мастерской. Не говоря уж о том, что все эти блики и краски прекрасно отпечатываются в моей (почти) совершенной памяти. Но это убьет весь азарт. Мне нравится ждать погоды, ждать момента, охотиться на солнце. Поэтому эту картину я буду писать по-старинке, ожидая у моря погоды. Столько, сколько понадобится. Время у меня есть. Я никуда не спешу.

Почти три месяца я провожу на побережье Мэна в теле Мэгги Джонс, молодой художницы-любительницы из Чикаго, приехавшей в Мэн за новыми впечатлениями и вдохновениями. Это пока она любительница, но я уверен, что написанные нами с ней вместе картины вполне могут вывести ее в лигу профессионалов. Расставшись столь стремительно с Джудит-Лилли-Нахемой, я решаю последовать ее совету и, что называется, «залечь на дно». Нет, исключительно фигурально, а не так, как мне грозила моя противница.

В итоге, весь август, сентябрь и октябрь я провожу в Мэне, никак не проявляя себя для окружающего мира. Гуляю по горам и побережью, дегустирую исключительно превосходную продукцию местных микро-пивоварен, ем лобстеров (о, какие здесь лобстеры – слов не найдется, чтобы описать эти невообразимо прекрасные вкусы!), пишу картины – в общем, веду себя как обычный простой человек на отдыхе.

Сначала я живу в Бар Харборе, потом спускаюсь ниже по побережью: в Роклэнд, Бутбэй Харбор, Брансвик, Портленд, Оганкит и даже добираюсь до Йорка. А потом снова возвращаюсь на север, в Бар Харбор, в отель Bar Harbor Inn на берегу залива.

Наслаждаюсь долгими прогулками в одиночестве, стараюсь не слишком много контактировать с другими людьми, лишь вежливо и мило отвечая на их чрезвычайную приветливость и дружелюбность. В другие тела не переселяюсь, чтобы не привлекать внимания тех, кто может за мной следить. Изредка завожу романы на одну ночь, но не злоупотребляю – сердца суровых стальных северных рыбаков нежны, хрупки и привязчивы, зачем их разбивать напрасными надеждами? Когда-нибудь позже, когда я покину тело мисс Джонс, она, возможно, и найдет свою настоящую любовь где-нибудь на этих суровых берегах – но это уже совсем другая история, и она не моя.

Отправился ли я отдыхать по совету моей бывшей нанимательницы? Да. Решил ли я избегать открытого противостояния и встречи с ней? Несомненно. Скрываюсь ли я от нее? Хм, вполне вероятно. Оставил ли я ее в покое, сдавшись? Да чёрта с два!

У тихой художницы Мэгги Джонс есть тайна. Вечером она открывает ноутбук и соединяется через два VPN прокси-сервера с компьютерами, находящимися совсем в других странах на множестве континентов. Так, чтобы ее местонахождение никак нельзя было отследить. Точнее, отследить-то можно, но только с несоразмерными тратами ресурсов и времени.