Долгое завтра

В Барторстаун они вошли втроем, Лен косился на Гутиэрреза, думая о его бессонных ночах, проведенных с бумагами и кувшином. Лен жалел его и вместе с тем боялся. Ему отчаянно хотелось задать вопрос о Нулевом Решении, но он был уверен, что, услышав подобное, Гутиэррез ударит его. Поэтому Лен сдержался.

За воротами тоже намело горку снега, а дальше — лишь темень, холод и пустота. Гутиэррез шествовал впереди. Он несколько раз споткнулся, но теперь шел неестественно ровно и прямо. Лен слышал, как он тяжело дышал, словно после забега на длинную дистанцию. В проходе зажегся свет, где-то возле внутренней двери, Гутиэррез ушел далеко вперед и, казалось, вообще забыл о них.

Бок о бок они вновь стояли под сканнерами. Гутиэррез не сводил глаз со стальной двери до тех пор, пока она не отворилась, и он поспешил вниз. Из комнаты сторожа выглянул Джонс, посмотрел ему вслед и вслух удивился:

— Что он здесь делает в такую рань?

Исо пожал плечами:

— Он вошел вместе с нами. Сказал, что потерял ключ.

— Эрдманн не обрадуется. — сказал Джонс. — Впрочем, ладно. Ведь никто не велел мне закрывать перед ним дверь. Значит, моя совесть чиста. Расскажите мне, что у них там получилось, а?

— Прошлой ночью Гутиэррез опять был пьян. Обычно после этого у людей ничего не получается.

— А мне все равно, — сказал Исо, — я хочу видеть мозг в работе.

Лен и Исо оставили одежду в специальной комнате и поспешили вниз, на другой этаж, мимо макета Хиросимы и ее жертв. За дверью громко разговаривали.

— Я сожалею, Фрэнк. Позволь мне извиниться перед тобой.

— Забудем об этом, Джулио. Каждый из нас совершает проступки. Давай забудем об этом.

— Спасибо тебе, — с безмерным достоинством произнес Гутиэррез.

Лен заколебался, не решаясь войти, и вопросительно взглянул на Исо.

— Как она работает? — послышался голос Гутиэрреза.

— Чудесно Все идет, как по маслу.

Тишина. Сердце Лена бешено стучало, внутри будто что-то оборвалось. Из-за двери донесся еще один голос — деловой, чуть сдавленный, но достаточно внятный — голос Клементины. Исо тоже услышал его.

— Мне наплевать на них, — прошептал он. — Я пошел.

И он тихонько проскользнул в дверь, а Лен, осторожно ступая, последовал за ним. Клементина работала. Мигали лампочки на центральном пульте, внутри кипела жизнь.

“Мозг и сердце”, — подумал Лен.

— О, — в голосе Эрдманна слышалось явное облегчение, — привет!

На дисплее внезапно зажглась надпись, затем исчезла, экран снова стал темным, мерцал только маленький огонек, который указывал на то, что машина готова к работе. Исо затаил дыхание. Он молчал, потому что об этом просил Гутиэррез. Джулио извлек из кармана какие-то бумаги со словами:

— Жена была права, мне не нужно было приходить сегодня. Это она спрятала ключ. Но я не мог ждать. — Он взглянул на бумаги. — Я перерешал всю последовательность уравнений и нашел ошибку.

— И что? — Эрдманн напрягся.

— Все было спланировано отлично. Смотри сам. Вот.

Он передал бумаги Эрдманну, который бегло их просмотрел.

— Видишь, — с горечью сказал Гутиэррез, — она ошиблась, Фрэнк. Ты твердишь, что это невозможно, а она все-таки ошиблась.

— Джулио, я… — Эрдманн нервно встряхнул головой и в отчаянии перевел взгляд на Лена, затем вновь углубился в бумаги.

— Неужели ты не видишь, Фрэнк?

— Джулио, я не настолько хорошо разбираюсь в математике…

— О черт, ведь ты же инженер, и должен знать. Тут все просто. Вот она, видишь?

— И что же ты теперь хочешь от меня?

— Запусти эту программу вновь. Корректируй ее. И тогда ты получишь ответ. Понимаешь? Ответ!

Эрдманн облизал губы.

— Но если она сделала ошибку недавно, это может повториться и сейчас, Джулио! Почему ты не привел Вентца или Джекобса?

— Для проверки им потребуется целая зима, а то и больше. Клементина же может прямо сейчас заняться этим. Ведь ты проверил ее и сказал, что все идет, как по маслу. Поэтому я настаиваю сейчас прокрутить всю программу, пока она не устала. Вводи это.

— Да, но… Хорошо, я введу.

Эрдманн подошел к пульту и принялся нажимать какие-то кнопки. Гутиэррез ждал. Он не снял верхнюю одежду и не обращал на жару никакого внимания. Он не сводил глаз с Эрдманна, время от времени посматривал на компьютер, кивал и улыбался, подобно человеку, нашедшему чужую ошибку, которая подтвердила его собственную правоту.

Лен отошел ближе к двери. Он не мог смотреть на Эрдманна. Ему очень хотелось уйти, но он знал, что это невозможно. Огоньки на пульте мигали так заманчиво, неясный голос так завораживал, что он, как и Исо, не мог заставить себя сдвинуться с места. И тут Эрдманн обратился к ним:

— Я скоро освобожусь, ребята, и отвечу на все ваши вопросы.

— А может, нам лучше подойти попозже? — спросил осторожно Лен.

— Нет, — Эрдманн с опаской взглянул в сторону Гутиэрреза. — Нет, оставайтесь здесь.

Гутиэррез спокойно стоял, скрестив руки, и ждал. Эрдманн беспокойно ерзал, на лбу его выступил пот.

— Мне кажется, произошел сбой цикла, Джулио. Ее проверили не до конца.

— Ты рассуждаешь прямо как моя жена: не волнуйся, мол, все пройдет.