Читаем Долгоносики полностью

- Ты только со школы? - тогда спрашиваю я ее.

- Да. Не поступила в институт и загремела сюда.

- А я даже не пытался в институт попасть, у меня справка по географии и много троек.

- Тогда твое дело действительно плохо. У меня одни пятерки, только по-английски тройка и видишь... не попала.

- С английским, испанским, китайским и ивритом я в ладах, говорю свободно и даже пишу.

- Врешь?

- Нисколько. Принеси мне статью на одном из этих языков, я тебе свободно переведу.

- Я сейчас.

Она бросила вилку и помчалась из столовой. Прошло пол часа, обед кончился и я поплелся к своим долгоносикам. Так как моего начальника не было, то самостоятельно залез в аквариум к долгоносикам и принялся их сортировать дальше. Через четверть часа пришла Шура и не одна. Она пришла с молодой женщиной, которая увидев меня почти голого в аквариуме, расхохоталась. Звук спокойно проходил через стеклянные стены, так как вентиляционные сетки, в виде окошек, были разбросаны по всему периметру и свободно допускали доступ воздуха в аквариум.

- И это твой лингвист? - хохотала женщина, тыкая в меня пальцем.

- Он. Не обращайте внимания, что он такой. Сеня, ты меня слышишь?

- Слышу.

- Во, видите, он нас еще и слышит. Тетя Катя дайте статью..

Шура буквально вырывает какой то журнал из под мышки женщины, разворачивает его и прижимает к стеклу аквариума.

- Сеня, переводи, - кричит она.

Это статья на китайском языке о рождаемости сиамских кошек.

- Сиамские кошки, хорошо рождаются в период потрясений и революций, перевожу я. - При гнилом капитализме редкость этой породы была очевидна. На один миллион китайцев приходилась одна кошка, а сейчас каждая вторая семья имеет кого-нибудь из семейства кошачьих...

- Чего ты там несешь? - изумляется женщина. - Дай-ка.

Она вырывает журнал смотрит на статью и нее глаза лезут на лоб.

- Действительно... А ну-ка переведи эту.

Тетя Катя листает несколько страниц, сама подносит к стеклу статью и прижимает.

- Доктор Май Ли долго изучал мозг долгоносика и пришел к неожиданному выводу. У насекомого рефлекс на все зеленое, этот цвет вызывает реакцию агрессивности у насекомого...

Женщина отрывает статью и пытается перевести сама.

- Точно.

- Ну что я вам говорила, тетя Катя, - верещит от восторга Саша.

- Неужели еще говоришь по-английски, испански и еврейском языке?

- Говорю.

- Где научился?

- В студенческом общежитии.

В это время открывается дверь и появляется мой начальник Митя.

- Что вы здесь делаете?

- Изучаем долгоносика по-китайски, - комментирую я из аквариума.

- Как это?

- Не слушай его, Дмитрий, - говорит Катя. - Лучше пойдем поговорим.

Она уводит Митю из комнаты.

- Сеня, вылезай от туда, - просит Саша.

Мы с Сашей сидим за столом и играем в фантики. В комнату врывается Митя.

- Сеня, тебя вызывает директор, академик Ардаматский.

- Зачем?

- Там узнаешь. Иди.

Маститый академик сидел за столом и просматривал мою анкету.

- Садитесь молодой человек. В этих графах нет и намека, что вы полиглот.

- Мы эту анкету писали совместно с начальником отдела кадров, я под его диктовку в основном и вводил данные.

-Что же он еще не ввел?

Я задумался. Была не была.

- В графе "интересы"..., я не отметил, что неплохо играю в преферанс.

- Ага... Пульку можешь раскидать?

- Могу. Даже на деньги не постесняюсь...

- А у тебя они есть?

- Да вот пачка.

Я вытаскиваю из кармана толстую пачку денег, перевязанную шнурком от ботинка и показываю ему. Академик захлопал губами, потом в его глазах появился блеск.

- Нам как раз четвертого не хватает. Сейчас мы и начнем. Ты не против?

- Прямо сейчас?

- Прямо сейчас. Иначе после окончания работы никого не собрать, все разбегутся.

- Как скажите, время у меня есть.

Академик берет телефонную трубку и зовет невидимых игроков. Вскоре пришел зам по науке, главный инженер Садомский и член кореспондент Майский. Они сначала стеснялись меня, потом когда я начал набирать очки, сразу признали как своего.

- А я твою червоточину..., - крякает главный инженер и хлестко лупит картой по столу, - по пуповине...

- Моя взятка, - говорю я и нагло забираю карты.

- Мать твою, - ругается членкор. - и на кой хрен я зашел с фи-фи, лучше б пердонул семеркой.

- То же мне, говнопер, - шипит на него академик.

- По козырю, - начинаю я, кидая первый карту.

Инженер сразу же матерится, а Академик задумывается.

- Ну ты, обалдуй, - делает ему замечание членкор, - двигай мордой, кидай карту...

Идет интеллектуальный переброс фразами. Высший руководящий состав института, матерился с более высоким искусством, чем сапожники.

Давно кончился рабочий день, наступил вечер, за окном уже стало темно. Мы разыграли последний круг и тут я понял, что всех ободрал. Все начальство неохотно со мной расплачивалось.

- Ну ты даешь, малый, - ворчит главный инженер.

- Это ерунда. На чемпионате по преферансу среди вузов страны, я обыграл самого Янга из Сомали, чемпиона мира.

После этой фразы, они молча собрались и пошли на выход.

Утром я явился на работу и тут же напоролся на Митю.

- Сеня, тебя от меня забирают.

- Куда?

- Старшим переводчиком.

- Не переживайте. Шура будет делить долгоносиков.

- Попробуй загони ее в аквариум.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное