Долгожданная Премьера (СИ)

Сидя рядом с ним, держась за руку, я рассказывала смешные случаи из детства, иногда вызывая еле заметную улыбку. Но он слушал, внимательно слушал, изредка пытался что-то произнести, но я не позволяла. Под мои рассказы Юнги медленно погрузился в сон, и я решила, что пора уходить. Поцеловав его в щеку на прощанье, я услышала тихое: «Прости».

И только мы оба знали, что извиняться не за что.

========== Эпилог ==========

- …А она встает, слезы из глаз хлещут, говорит мне: «Это ты виновата! Ты их убила!», представляешь?

Хиен заливисто смеялась, держа в руках большой стакан с бабл-чаем. Мы сидели в том самом кафе, в котором я окончательно приняла решение уехать в Сеул. За окном стояла чудесная погода: распускались первые листочки, щебетали птицы на деревьях, люди постепенно снимали с себя зимние, тяжелые куртки – в Пхеньян пришла настоящая, уютная весна. И только запах свежей вишни, с только-только прорезавшимися ростками, заполнял просторы улиц, оставаясь теплым ароматом на щеках.

- А куда она потом делась? – подруга поправила очки и сделала еще глоток, всматриваясь в проезжающие мимо автомобили.

- Не знаю, - я повертела в руках чайную ложечку. – Ребята не говорили, да я и не спрашивала.

- А с Инстаграммом что?

- Пришлось залить видео с извинениями и удалить аккаунт. Слишком много было с ним связано, но пора что-то менять, так ведь? – я робко улыбнулась, отводя взгляд.

- Слушай, а клип-то? Ну а клип?!

- Режиссер сказал, что премьеру перенесли на апрель. Не хочу я его смотреть… Ворошить все это, вспоминать… Натерпелась.

Хиен взяла меня за руку, сплетая наши пальцы. Этот человек, такой жизнерадостный и по-летнему солнечный, она никогда не дает мне грустить, верит в меня, что бы не случилось. Мы познакомились еще в начальной школе, и Хиен пережила со мной все невзгоды и потери, но только одну смерть я до сих пор не могу осознать: Ун Черин. Дядя… В голове плотно засел его образ, с покрасневшим лицом, вздутыми от напряжения венами на шее. По ночам мне часто снились наши встречи в той злополучной библиотеке, на заброшенной площадке, где храброй смертью пали оператор и осветитель. BigHit слишком трепетно отнесся ко мне, к моему участию в этом клипе… Не переносись бы премьера на апрель чуть ранее, возможно, меня бы заменили и забыли, чего я, собственно, и хотела изначально.

Но Чонгук, его нежный, полный трепета поцелуй, Тэхен, вечно улыбающийся, лучезарный Хосок, милый и такой внимательный Чимин, Намджун и Джин, чья взрослость и ответственность видны не по годам… Юнги. Мин Юнги, его силуэт я до сих пор пытаюсь разглядеть в толпе, но каждый раз с горечью в сердце отворачиваюсь, пряча слезы. Эти парни, они… изменили мою жизнь, заставили посмотреть на мир по-другому… И череда смертей, в которых я неизменно ищу свою вину, опускаются лишь шрамом на сердце, но больше не кровоточат, не ноют, как правое плечо, что давно уже зажило. Когда встречаешь людей, способных поменять тебя – поддайся, вступи на тропу их течения, и тогда, наверняка, и на твоей улице раздастся запах благородной вишни.

- Лин? – Хиен потрясла меня за запястье, испуганно всматриваясь куда-то позади. – Это что, Шуга?

- Что? – я обернулась, шире открывая глаза, чтобы разглядеть знакомый образ. – Где?

Дверь кафе открылась, громко зазвенели колокольчики над проемом: сначала зашли несколько людей с фотоаппаратами в руках, а следом зашел… Мин Юнги. Я резко встала, не поверив своим глазам, что даже рот приоткрылся от удивления. Парень остановился, посмотрел по сторонам и, заметив нужный столик у окна, направился в мою сторону. Позади беспрестанно отдавались гулким звоном щелчки фотокамер, шелестели страницы блокнотов. Юнги подошел ко мне вплотную и, не дожидаясь приветственных слов, прильнул к губам.

Что ты чувствуешь, когда стоишь на краю обрыва, а перед тобой расстилается сказочный пейзаж высоких гор с чуть заснеженными вершинами, густой заросли деревьев, чьи макушки чуть качаются под дуновением прохладного, свежего ветра, проносящего с собой откуда-то издалека запахи прелых фруктов, соленых волн? Спокойствие, благоговение, словно по коже бегают тысячи мурашек, и терпкий аромат заполняет легкие, а за спиной распускаются белоснежные крылья, и кажется, вот-вот прыгнешь вниз, и эти крылья унесут тебя вдаль, к берегам. И сейчас, такие уже по-своему родные, до тремора чувственные, озябшие пальцы нежно касаются моей спины, и нос щекочет знакомый шлейф мяты, мужского одеколона. Юнги терпелив и чуток, его губы осторожно сминают мои, и язык аккуратно вторгается, сливается в танце. Его движения плавные, как тогда, когда мы лежали на его кровати, обнявшись, и тот кроткий, но до боли необходимый поцелуй в больнице – все смешалось, и, казалось, кроме нас двоих никого не существовало.

Все посетители замерли, затаив дыхание, и бесшумно снимали происходящее на камеры мобильных телефонов. Юнги отстранился, поглаживая ладонью мою щеку, по которой чертила дорожку маленькая слезинка. Парень стер ее и улыбнулся, заставляя мои щеки залиться багровым румянцем.