Долгожданная развязка

— Нет, — спокойно ответил он и улыбнулся, — я уже договорился о его продаже.

Себастьян кивнул. Он знал, как трудно что-либо выудить у такого зажатого человека, как Уэйн. Знал, что тот испытывает острое чувство вины за смерть младшего брата, и догадывался, что он присутствовал при его гибели. Знал, что Уэйн ненавидит отца, но не мог понять почему. По сути дела, догадайся Уэйн, как много Себастьян о нем уже знает, психиатр подвергался бы куда большей опасности, чем сейчас.

— Я рад, что у тебя все хорошо с делами, — изменил тактику Себастьян. — Власть ведь для тебя много значит, верно?

Уэйн улыбнулся.

— Она для всех много значит. Кроме тебя, разумеется, — мягко добавил он и принялся быстро рассказывать о планах строительства нового административного здания. Так было безопаснее. Он мог говорить не остерегаясь. — К пятидесяти годам я заработаю еще десять миллионов, — закончил он с таким мрачным удовольствием, что психиатр немедленно насторожился.

Он отложил нож, которым резал мясо, и вытер руки о полотенце.

— Они тебе зачем-то нужны?

Д'Арвилль взглянул на него через стол и мысленно чертыхнулся, в тысячный раз проклиная себя за то, что поддерживает эту дружбу, но зная, что отказаться от нее не сможет. Себастьян был другом, в котором он нуждался всю свою жизнь, другом, которого ему так не хватало тогда, когда он вел борьбу с отцом, подтолкнувшую его к самому краю.

Все было просто. Себастьян позволял ему на несколько чудесных часов забыть о боли, к тому же он был единственным, кого Уэйн считал себе ровней. Хотя, разумеется, он мог разделаться с Себастьяном, стоило ему захотеть… Он лениво пожал плечами и ссыпал помидоры в миску.

— Кому не нужны деньги? — уклончиво ответил он.

— Мне, — мягко сказал Себастьян. — Деньги — далеко не все.

— Я это знаю, — мрачно согласился Уэйн, искоса наблюдая, как Себастьян кладет мясо в воду. Потом добавил туда же овощи и внезапно замер, заметив выражение лица Уэйна.

— В чем дело? — тихо спросил он, стараясь говорить спокойно. — Ты знаешь, что можешь мне рассказать.

— Да ничего, — быстро ответил Уэйн, без особого успеха стараясь справиться с желанием все рассказать. — Мне просто кажется… Знаешь, я подумал, что мне надо жениться. Мне нужна семья.

— Вот как. Ты скучаешь по своему брату, верно?

— Да, — согласился Уэйн, не успев подумать, потом быстро взглянул на Себастьяна. На мгновение голубые глаза блеснули гневом, но он тут же улыбнулся. — Я все забываю, какой ты, — признался он уже без злости. Беседы с Себастьяном напоминали ему наркотик. Опасно, интересно, возбуждает, но в перспективе — грозит смертью.

Себастьян поставил кастрюлю в духовку и включил ее. На нем были простые джинсы и дешевая белая рубашка. Волосы небрежно зачесаны назад и поблескивали цветом зрелых плодов каштана, которых так много в это время года в английской деревне. Уэйн почувствовал, как ощущение покоя опускается на его плечи, подобно мантии. Он всегда так себя чувствовал в присутствии Себастьяна, поэтому и был к нему привязан.

— Ну вот, — удовлетворенно заметил Себастьян. — Теперь остается подождать пару часов.

— Прекрасно. Пойдем выпьем.

В розово-серо-кремовой элегантной гостиной Себастьян сел в кресло и наблюдал, как Уэйн наливает виски. Он взял из его рук стакан, но пить не стал, только смотрел, как пьет француз — механически, без всякого видимого удовольствия.

Себастьян медленно поставил свой стакан на кремовый кожаный подлокотник кресла.

— Расскажи мне о своих новых виноградниках. Как они выглядят в это время года?

Уэйн пожал плечами и зевнул.

— Не знаю, не глядел. Только подписал бумаги и передал их новому владельцу.

— А как насчет замка? Действительно ли французские замки так романтичны, как описывается в художественной литературе?

Уэйн снова пожал плечами.

— Я жил в гостинице. В чем дело? — добавил он, заметив жалость в карих глазах Себастьяна.

Себастьян беспомощно пожал плечами.

— Разве не странно, что ты ездил во Францию и даже не взглянул на свои новые владения? Не осмотрел окрестности?

Уэйн мрачно улыбнулся.

— Я съездил на могилу, — сказал он и тут же, разозлившись на себя, допил виски.

— Чью могилу?

Как обычно, Себастьян задавал вопросы мягко, но настойчиво. Будто аккуратно извлекал занозу из пальца. Уэйн встал и налил себе еще виски. Вернувшись к своему креслу, он сел, скрестил ноги и посмотрел американцу прямо в глаза.

— Знаешь, по-своему ты не менее беспощаден, чем я.

Себастьян кивнул, ничуть не обиженный таким выводом.

— Скорее всего, — признался он. — Так чью могилу ты навещал? Своего брата?

— Нет! — резко ответил Уэйн, потом покачал головой. Наслаждение и боль — в этом весь Себастьян. — Мне надо бы от тебя избавиться, — тихо заметил он.

— Но ты этого не сделаешь.

— Нет, не сделаю. Не думаю, что смогу. Но ведь ты это уже знаешь, верно? Ты всегда это знал. С самого начала. Правильно? — настаивал Уэйн, причем его желание наказать себя было столь очевидным, что Себастьян подивился, как он сам этого не сознавал.

— Да, я знал. Так чья была могила?

Уэйн мрачно усмехнулся, отдавая должное настойчивости собеседника, и отпил глоток из стакана.