Долгожданная развязка

Трэвис кивнул, потом моргнул, сообразив, что от слез плохо видит. Глупо, но он даже не смог сразу заговорить. Этот старик, от которого жутко воняло, был первым, кто проявил к нему хоть какое-то подобие доброты.

— Спасибо, — наконец выговорил он.

Старик заворчал и снял несколько газет, все еще прикрывавших ноги Трэвиса.

— Чего там. Рады стараться. Вообще-то лучше всего бы тебе найти такую хламиду, как у меня. — Он приподнял полу своего тяжелого драпового пальто цвета хаки, но слишком увлекся чтением газеты и не объяснил, что надо делать, чтобы достать такое пальто. — Да, не больно много в мире-то происходит, верно? — проворчал старик, скрестив ноги и перевертывая газетную страницу. Он выглядел таким почтенным, что Трэвису дико захотелось рассмеяться и хохотать до тех пор, пока не умрет.

Мимо проулка медленно проехала полицейская машина, но не остановилась. Мальчик замер, провожая глазами синюю с белым машину. Когда он снова повернулся к старику, то увидел, что тот смотрит на него понимающим взглядом.

— Слушай, парень, дай-ка я тебе кой-чего присоветую для твоей же пользы. Шел бы ты домой, плюнь на то, что тебе сделали твои старики, хуже, чем здесь, не бывает.

— Все не так. — Трэвис отвернулся.

Старик пожал плечами.

— Ну как хочешь.

Трэвису хотелось объяснить, его переполняла благодарность к старику за то, что он разделил с ним эти минуты. Больше всего он страдал от одиночества. Раньше ему никогда с этим не приходилось сталкиваться. Но тут он начал кашлять и все никак не мог остановиться. Несколько минут прошло, прежде чем он перевел дыхание. Но заговорить боялся, чтобы не вызвать новый приступ кашля.

Стояла середина июля, днем он потел, но вот ночью…

Он не стал разговаривать, а согнулся и обхватил себя руками, чтобы согреться. Взгляд его упал на заголовок на четвертой полосе газеты. Статья была о его родителях. Как и он сам, репортер пришел к выводу, что у Коуплендов мало шансов выжить. Приведено было несколько бессмысленных высказываний врача.

О нем вообще не упоминалось, как будто он перестал существовать. Видимо, он недооценил влияние своего отца…

— Вот, почитай частные объявления. Обхохочешься. — Грубый голос вытащил мальчика из мрачной бездны, и он охотно ухватился за эту спасательную веревку.

— Да? — Трэвис попытался придать голосу хоть видимость интереса.

— Да. — Старик ухмыльнулся, показав гнилые губы и странно синий язык. — Ты только послушай: «Мой розовый пупсик, твой котеночек скучает по тебе. Приходи домой. Твоя очаровашка Сью». Вред собачий, верно?

Трэвис начал смеяться. Ничего такого уж смешного старик не прочитал, но скоро небольшое пространство, забитое крысами, мухами и отчаянием, наполнилось смехом старика и полумертвого мальчика.

Тут где-то вдали пробили часы, старик вздохнул и с трудом поднялся на ноги.

— Пошел я, парень. — Он швырнул ему газету с личными объявлениями. — Посмейся за меня. Тебе это требуется. И позаботься о своем кашле, сынок.

— Ладно. И вы поосторожнее, хорошо?

Старик поднял руку и, шаркая ногами, пошел прочь. Трэвис покачал головой, но старик вдруг вернулся.

— Там на углу Пятой улицы есть продавец хот-догов. Он появляется обычно около семи. Если у него бывают остатки после вчерашнего, он может дать.

Трэвис улыбнулся дрожащими губами.

— Спасибо. Я схожу.

— Пораньше иди. Там всегда полно желающих, сынок.

Мальчик проследил, как старик свернул за угол. Ветер на секунду отбросил с его лица длинные седые волосы, и Трэвис подумал, что ему вряд ли больше сорока лет.

Мухи снова занялись баком. Трэвис удивился — как же они снова туда залезли? Проехала еще одна полицейская машина. Он был уверен, что отец сумел подкупить несколько полицейских, потому что ему пару раз пришлось бежать от копов, которые явно охотились за ним. Беда вынудила его стать специалистом по поиску укрытий. Он нырял в сточные канавы, пролезал сквозь вентиляционные шахты, забирался по пожарным лестницам.

Его изматывала необходимость быть постоянно настороже, он чувствовал, как иссякает энергия. Ему не слишком мешал постоянный голод, к этому сосущему ощущению в животе привыкаешь. Он готов был спать где попало. К холоду тоже можно привыкнуть. Действовала на нервы необходимость держаться подальше от уличных банд, извращенцев, мужчин в богатых автомобилях, ищущих мальчика на ночь, и постоянно ходить, не поднимая головы, но Трэвис как-то привык.

Одиночество, постоянное отчаяние, плохое самочувствие вкупе с необходимостью все время двигаться, тоже на него действовали, но не это мучило больше всего. Его донимала бесконечная усталость и убежденность, что круг погони сужается. Он не мог никому доверять. Вполне вероятно, что этот старик сейчас протягивает свою руку в варежке за деньгами человеку в синем костюме или тому, со шрамом, или еще кому-нибудь из многочисленной армии его отца. В любую минуту тот красивый блондин и та горилла со шрамом могут зайти в переулок с обоих концов и как шакалы напасть на него.