Доля казачья

Но догорали обломки деревянных казачьих статуй, и создавалось впечатление, что и они, тоже корчась, постепенно умирают. В этом страшном городе.

На берегу Амура уже стояла баржа с нашего берега и с нетерпением ждала сотню. Такого возвращения с войны им и в сладких снах не виделось.

Сам Лука тоже ничего не знал и не планировал такой переправы. А тут баржу, как по заказу подали. Оказалось что Окружной Атаман Лютов поднимался вверх по Амуру из Хабаровска, до осаждённого Благовещенска. И по пути следования проводил мобилизацию казаков на войну. Хотя те и так уже давно были самомобилизованы, даже женщины и подростки были при делах, согласно предписанию военного казачьего устава.

Лютов с нетерпением ожидал сотню Бодрова, чтобы и его сотню взять в поход на Благовещенск. Тем более, что те уже успели побывать в боевых действиях. И тут уже сам заинтересовался происходящим.

Для военного времени всё это выглядело очень странно — вся эта процессия из набора повозок, кибиток и немногих верховых казаков. Огромные вороха различной мануфактуры на возах и прочего другого скарба. В сопровождении двух орудий и боеприпасов к ним. И вокруг всего этого добра счастливые лица казаков и маньчжуров в окружении такой же весёлой конной охраны.

А местами эта странная процессия проходила вдоль берега Амура ещё и с задорной казачьей песней.

— Лихие ребята! Ничего не скажешь.

Застыли в чётком строю уже ставшие серьёзными казаки. Манчжуры испуганно замерли у своих повозок. Чётко доложил выборный атаман окружному атаману Лютову, что разведка боем проведена, и успешно завершилась. Весь личный состав цел и находится в полном здравии.

Посмотрел Лютов на сотенных казаков, на их загорелые и улыбчивые лица. И сам невольно улыбнулся, обнажив красивые белые зубы из-под своих пышных седеющих усов.

— Вот в этом, Бодров, я нисколечко не сомневаюсь, а в остальных делах нам ещё надо разобраться.

— Вражеские посты вдоль Амура нами успешно ликвидированы. Ближайший маньчжурский военный гарнизон, около тысячи человек, нами уничтожен. Мирных жителей города оставили в живых. Так что очаг опасности для наших казачьих станиц ликвидирован. Благодарные жители, добровольно выплатили нам контрибуцию, снарядили обоз и дали сопровождающих его маньчжуров. Штаб гарнизона сожжён, документы захвачены нами. Полковник Люй Фэн мною допрошен и с посланием от Амурских казаков отправлен в Пекин, к самой императрице Цы Си.

— Здесь подробнее! — оживился Лютов.

Посмеялся Лютов вволю, прочитав послание к Императрице.

— Ай, да Чингиз Хан Бодров. Дипломат из тебя отличный получится! Но только ты со своей Императрицей, Солнцеподобной Цы Си, разбирайся сам. А так ничего написано, по-нашему, по-казачьи.

И его сухощавое лицо под хищным, с горбинкой, как у ястреба носом, довольно осклабилось.

— И ещё запомни, атаман, что такие вещи просто так, бесследно, не проходят, ты ещё убедишься в этом. История не любит всяких шуток. Тем более во время войны, когда кровь рекой течёт. Аукнется тебе твоё ухарство, и ещё как аукнется! — попомнишь ты моё слово. А в целом, атаман, тебя надо к награде представлять, и всех твоих казаков, что я и сделаю. Послужили вы своему Отечеству славно, живота своего не жалея! Благодарность вам от меня казаки и низкий поклон за такую добрую службу!

— Любо, казаки! Любо!

Оживились и маньчжуры и они весело кричали вместе с казаками.

— Любо! Любо нам!

Скоро всё трофейное добро вместе с пушками было перегружено на баржу. Вытянулись в струнку маньчжуры, и они почувствовали себя солдатами.

Бодров уважительно пожал каждому из них руку и вложил туда заработанные деньги.

— Живите счастливо, и никогда ни с кем не воюйте. Нам с вами не надо воевать! Спасибо вам!

Тут и другие казаки стали жать маньчжурам руки, и каждый старался, хоть что-то туда вложить, хоть медный пятак. Но удивил всех Алексей Федоркин, который к тому времени уже проспался и даже опохмелился. Никто и не ожидал, что он из своих трофеев отдаст возчикам золотых пять рублей. Чтобы те передали их его новому другу, маньчжуру Веньке. Маленькую монетку и целое состояние.

— Передайте Вениамину, пусть строится, так у нас говорят казаки на счастье. Они ему, эти деньги, очень пригодятся. У себя он и за весь свой век столько не заработает.

И счастливая слеза блеснула в глазах казака.

— Эх, Венька, добрая душа!