Доля казачья

Взлетели на броню паровоза Василий Шохирев и Алексей Федоркин и прикрыли дымовую трубу покрывалом. Пусть машинисту и его напарникам небо с копеечку, или того меньше покажется, от едучего паровозного дыма. Тут же полегли на землю часовые у вагонов, оглушённые казаками, и ничего они не поняли. Приоткрылась бронированная дверь на паровозе. И сноровисто начали выползать машинисты оттуда на свежий воздух, как гибнущие без кислорода жирные рыбы.

Им бы хоть глоточек воздуха глотнуть, не более. Тут их и прищучили Шохирев и Федоркин.

Трубу освободили от заглушки и дым весело устремился в небо. И ему небесного простора и легкого ветерка захотелось. Хотя и он, при всём этом, не прочь был ещё повеселиться. И посмотреть, что же такого он сотворил здесь, что одним людям очень весело стало, а другим, ещё более смешным, чересчур плакать хочется. Вот где настоящая загадка для него!

Казаки проветрили кабину и руками объясняли машинистам, как сделать им необходимый манёвр. То есть, резко начать движение бронепоезда вперёд, и так же резко затормозить его. Для большей убедительности Василий провёл машинисту тупым концом ножа по его горлу.

— Иначе вам всем чик-чик будет!

Подвешенный фонарь на потолке выхватил страшно напуганные лица машинистов.

— О, е-с! — захлопал своими выпученными глазами пожилой машинист. Резко взял он с места разгон и также резко затормозил.

— Молодец! — кричит ему довольный Василий.

Теперь все солдаты, вперемежку с мусором, на полу лежат. Начали из вагонов в открытую дверь и самые любопытные выглядывать. Как рыбку из пруда выдёргивают их оттуда казаки в темноту ночи. Умело глушат их и у насыпи, уже связанных вояк, складывают отдыхать. Когда со всеми любопытными солдатами было покончено, то принялись за нелюбопытных. Скоро и они были связаны и разложены, как ненужные вещи, по разным местам отдыхать. Всё обошлось на редкость тихо для такой, грандиозной по своему размаху, операции. Василий и Алексей открыли купе командира бронепоезда. И он сам уже предстал перед их очами.

— Спокойно! — предупредил его Шохирев, наставляя ствол своей короткой винтовки на американца.

У него уже и тени сомнения не было, что это именно так, а не иначе. — Я есть американец! — зарычал на них хорошо выпивший мужчина, в белой рубашке и без кителя.

Всё что могло падать, то было рассыпано по его каюте. И по столику размазана нехитрая закуска в розливах дорогого коньяка. Здесь же валялись почти пустая бутылка с питьём и рюмка с вилкой. Хотел он до своего кольта добраться, но это у него очень плохо получалось. Пьян он был, да ещё и крепко ударился при падении.

— Не советую этого делать! — предупредил его Василий. А то много дырок в теле понаделаю, ветерком сквозить будет. А их, как известно, тряпками не заткнёшь.

— Я есть Генри Страх! Майор американской армии! И все вы будете отвечать за захват бронепоезда и солдат американской армии.

— А я Василий Шохирев, командир взвода казаков-разведчиков! И вас, господин Страх, я арестовываю до выяснения всех подробностей вашего появления на железной дороге. Можно просто вас расстрелять, вместе с вашей командой, и свалить всё на хунхузов. Но это никогда не поздно сделать. Поэтому, господин Генри Страх, ведите себя благоразумно. Вы хорошо поняли меня?

— О, е-с! Е-с!

Скоро всю остальную команду самоходом загрузили на бронепоезд и двинулись тихим ходом к своим казакам.

Послали верхового вестового предупредить Бодрова о захваченном американском бронепоезде, во избежание нежелательного недоразумения.

— Ты, Алексей, сам лично будешь охранять этого совсем не страшного господина Страха, особенно сейчас. Своей головой за него отвечаешь, как понял меня?

— Что же тут не понятного, Василий! Да он от меня и сам не уйдёт. Я ему такой комфорт здесь создам, что ему война с нами раем покажется!

Махнул рукой командир разведчиков.

— Вечно ты, Федоркин, что-нибудь да отчебучишь. Война для тебя, что мама родная. Вроде, как поповской козе чужой огород.

Махнул рукой на них Шохирев и двинулся разбираться с остальными делами, а их свалилось на Василия великое множество. С рассветом бронепоезд был в расположении наших войск. Смотрит Лука Васильевич, а Федоркин уже в майорском мундире и с кольтом Страха поигрывает. А у того и уши подозрительно отвисли и большой нос болезненно припухший.

А на командирском столе две пустых бутылки из-под коньяка разместились по разным его углам, среди прочей богатой закуски. И разбросанных по столу множества обтрёпанных игральных карт.

Им очень весело было смотреть со стороны на эту странную компанию, русского казака и американского майора. Так поразительно быстро обнаружившие в себе очень похожие черты характера. Похоже было, что сейчас их родственные души тут, за столиком, и встретились после долгой разлуки. И всё было бы так, если бы их в своё время не разделял океан. А сейчас они оба находятся на войне. И к тому же в бронепоезде. Поэтому о каком-то родстве между ними и речи не могло вестись.

— Верни кольт хозяину, они наши союзники! — распорядился Бодров.