Доля отцовская

Уклониться я не успел. Почувствовал, как медальон проколол кожу и на воротник рубашки медленно скатились несколько капель крови. Таким методом священники обычно определяют принадлежность существа к слугам наместника Хель и проклятым Убийцей. Правда, вторые умеют маскировать признаки проклятия, поэтому в столице и проводятся более тщательные проверки. Но что только не сделаешь ради жизни и безопасности дочери.

Повернувшись к опешившему святому отцу, я почти прорычал ему в лицо:

— Ты ошибся, прислужник рыжей лгуньи. Моя дочь не отмечена Хель!

Священник быстро закивал, глядя в ярко-голубые глаза. Этот цвет был первым и главным признаком меченного Убийцей. Видимо, в голове мужчины никак не укладывался светлый образ Оррена Рита — доблестного защитника и проклятого слуги Хель.

— Уходим! — крикнул я Кверу, отпуская полуобморочного мужчину и почти закидывая лейтенанта на его коня.

В одну секунду вскочил я на своего Рассвета и направил его прямо на толпу крестьян, разбегавшихся в разные стороны. Благо, под копыта никто не попал. Стражник на вышке пару раз выстрелил нам в спину из плохонького арбалета.

Уже через несколько минут мы выскочили за пределы деревни. Вот только судя по звукам, которые доносились из-за высокого бревенчатого забора, все быстро пришли в себя. Причем настолько, чтобы организовать погоню.

Пришпорив коня, я направил его с дороги в лес. Рассвет везде пройдет, если захочет. Коник Квера тоже не так прост, каким хочет казаться. Надо хорошо запутать следы, прежде чем направляться к дочке и Маришке. Надеюсь, девочки не забыли прихватить наши вещи? А то, знаете ли, там было много чего важного и полезного. Особенно если учесть, что, скорее всего, теперь нам придется отсиживаться по лесам и оврагам и передвигаться какое-то время только по ночам.

Хм… странно, почему молчит Квер и не комментирует произошедшее? Точно знаю, что он видел мое неожиданное преображение. И так спокойно отреагировать?! Он ведь легко сейчас может обвинить меня в предательстве империи. Не на шутку взволнованный молчанием лейтенанта, я все-таки обернулся, надеясь, что впереди не окажется широкой, низко растущей ветки, которая, воспользовавшись моментом, выкинет меня из седла.

Квер распластался на коне, держась из последних сил. Благодаря измененному зрению я прекрасно видел торчащий из его спины арбалетный болт.

Маришка подергала подругу — по совместительству госпожу — за рукав простой льняной рубашки, в которую та успела переодеться по велению герцога.

— Ну что, не видно их? Нет? — в который раз нетерпеливо спросила она.

До озера они добрались на удивление быстро. Хотя почему «на удивление»? Две юные, хорошо натренированные девушки, для которых совсем не сложно перескакивать через коряги, не сбавляя темпа. Озеро отыскать оказалось проще простого, так же как без магии устроить в большом кустарнике удобный шалашик, в котором теперь подруги отдыхали.

— Нет. Наверное, их что-то задержало. — Юльтиниэль раздраженно шикнула на девушку и опять скрылась за переплетением ветвей так, чтобы без магического зрения их не смогли отыскать.

— Очень надеюсь, что с ними все в порядке… — пробормотала Маришка, разбирая те вещи, которые они успели прихватить из трактира.

Свою сумку Юльтиниэль уже пристроила, и теперь перед девушкой стояла простая задача: разобраться с остальными и понять, забыли они что-нибудь или же нет. Вот эта большая сумка, явно с несколькими лишними измерениями внутри, точно принадлежит герцогу.

В памяти Маришки неожиданно всплыл образ его светлости, когда он, улыбаясь, в шутку предположил, что ее могут принять за его любовницу. Хм… а почему бы и нет? Она, конечно, не красавица, но все на месте, и восемнадцать ей уже исполнилось — вольна делать, что хочет. И если… Оглянувшись на подругу, девушка попыталась стереть с лица предательское смущение. Ну да, она, глупая, умудрилась влюбиться. Впрочем…

Дальше помечтать девушке не дали, так как на их полянке появились новые действующие лица — закутанная в черный плащ фигура, озираясь, тянула на магическом поводке упирающуюся оборванную девицу крайне потасканной разбойничьей наружности. Убедившись, что нужное место найдено, фигура быстренько расположила свою жертву на земле, закрепив руки и ноги девицы заклинаниями, и принялась чертить темномагический круг. Сама девица громко и грязно ругалась, предлагая Пресветлой Алив лично спуститься в этот мир и оторвать у этого извращенного маразматика все выпирающие конечности.

— Хм… — Маришка встряхнула головой, привычно убирая со лба непослушные черные кудри, — может, нам стоит вмешаться? — с сомнением протянула она, смотря, как фигура достает из складок плаща простой кинжал с характерным орочьим изгибом узкого лезвия.

— Зачем? — удивилась полуэльфийка, наблюдая за приготовлениями к ритуалу с таким интересом, словно хотела набиться в помощницы к фигуре в черном плаще.

— Так ведь девушку убьют! — Правда, Маришка прикинула, что девица сама грешила и душегубством, и воровством, и еще несколькими не слишком добрыми занятиями.

— И?!