Долина белых ягнят

Невысокие горы окружали город. Они тоже выглядели умыто и чисто, словно и они приготовились к параду. У их подножия, окруженные зазеленевшими купами деревьев, весело выглядывали белые многоэтажные продолговатые дома санаториев и домов отдыха. Издали нельзя было подумать, что везде там теперь госпитали и вместо счастливых отдыхающих, бродящих по аллеям парков, стонут, кровоточат, скрипят зубами, бредят и умирают раненые.

Из всех ущелий тянулись в то утро к Нальчику вереницы нарядных людей, подводы, всадники, пешие. Пестро одетые женщины, стаи мальчишек, седобородые старики, важно ударяющие о землю длинными палками в такт своим недлинным шагам. Всем хотелось увидеть необыкновенный парад и джигитовку — ловкость и мужество, красивую посадку в седле своих сыновей, братьев, женихов, одноклассников, ставших воинами.

Апчара на своей двухколесной таратайке мчалась всю ночь. Боялась опоздать и прозевать торжество. Заехала домой, чтобы захватить на парад Хабибу, но мать с соседкой Данизат давно ушли пешком.

По дороге, обгоняя толпы людей, Апчара вглядывалась в женщин, идущих с узелками и корзинками. За матерями семенили детишки. Балкарские мальчики трусили на осликах. Попался инвалид, ковыляющий на костылях по пыльной дороге, и Апчаре хотелось посадить его на свою таратайку. Но как попросишь его сойти потом, когда отыщется мать.

И все-таки Апчара опоздала. Когда она подъехала к площади перед огромным строящимся зданием Дома Советов, джигитовка заканчивалась. Апчара думала, что пропустила и парад, но более счастливые зрители сообщили ей, что парад будет после джигитовки.

Площадь окружили плотные толпы людей — ни пройти, ни проехать. Но тотчас Апчара поняла свое преимущество: встав на таратайку, она все прекрасно видела поверх моря голов.

Не успела она вглядеться в то, что происходит на площади, как услышала радостный детский голосок:

— Апа!

Господи, да ведь это Даночка. Только она одна называет Апчару таким именем. Действительно, к повозке пробиралась Ирина с Даночкой на руках. Апчара спрыгнула на землю, расцеловалась с Ириной, а Даночка тем временем обхватила ее за шею ручонками и тоже поцеловала. Потом все трое забрались на повозку.

Даночку больше, чем джигитовка и парад, заинтересовала лошадь Апчары, заезженная колхозная кляча, к тому же уставшая после ночной дороги и только по иронии судьбы носящая гордое и громкое имя легендарного кабардинского коня Шагди. Теперь Даночка сравнивала эту лошаденку с красавцем Казбеком, на котором приезжал отец.

— Ты не видела Альбияна? — первым делом спросила Апчара у Ирины.

— Он же минометчик. А минометчики в джигитовке не участвуют.

Как и Ирине, Апчаре тоже хотелось, чтобы Альбиян промчался перед этой многотысячной толпой на стремительном легком коне и лихо показал бы всем искусство кабардинца. Ведь это искусство ценится дороже любой мужской доблести. Но что поделаешь, дисциплина есть дисциплина. Самовольно на площадь не выскочишь. И минометчики тоже нужны. Джигитовка еще продолжалась, но уже готовились полки к церемониальному маршу. Раздавались команды, приводившие в движение то одно подразделение, то другое. Если во время джигитовки люди могли увидеть лишь самых лихих рубак, искусных всадников, которые молниеносно вылетали из седла и тут же, едва коснувшись земли, вновь неслись на разгоряченном коне, то теперь каждый находил в строю «своего», махал ему рукой, звал его, кричал, и тот, оглянувшись, мог увидеть в толпе своих отца, мать, жену, сестру.

Ирина и Апчара глядели во все глаза.

Показался грузовик с зенитной установкой — четыре спаренных станковых пулемета. В Нальчике такое видели впервые. Старик в огромной войлочной шляпе удивленно смотрел на диковинную машину, даже загнул вверх поля шляпы, чтобы лучше было смотреть. Другой старик пояснял:

— Против еропланов. В четыре струи как начнет поливать по всему небу, даже звезды посыплются. А еропланы смывает запросто, как вишневые косточки со стенок чашки.

Старику не нравилось, что эта штука может задеть и звезды, но он долго еще глядел вслед проехавшему грузовику.

— Скажи на милость! А ежели танки? Мой племянник без ног вернулся с войны. Он говорит, что немец танками больше берет.

— Против танка найдется танк. Всадник против всадника, пеший — против пешего.

Артполк не участвовал в параде — в полку было всего четыре противотанковые пушки, решили, что смешно их выпускать на парад.

Вдруг Ирина и Апчара почти разом вскрикнули:

— Альбиян! Альбиян! Смотри!

Ирина подняла Даночку себе на плечо:

— Гляди — папа! Вон, вон твой папа! Да не там, гляди вон туда!

Девочка смотрела совсем в другую сторону, на воробушков, налетевших на свежий конский помет, дымившийся на асфальте горячим желтоватым дымком.

— Альбиян! — во весь голос крикнула Апчара и стала отчаянно размахивать над головой косынкой.

Альбиян услышал ее голос, увидел своих и тоже помахал им рукой.