Долина белых ягнят

Нарчо поставил тазик на табурет и приготовился сливать воду из медного кумгана.

Доти скинул рубашку, обнажив искореженное войной тело. Нарчо удивился и испугался, увидев на спине комиссара большую вмятину. Заметно было и отсутствие двух ребер. Доти тщательно намылил лицо. Потом в привычных руках заблестела бритва. Доти Матович предварительно поточил ее о широкий ремень, один конец которого держал Нарчо. После бритья полковник, шумно фыркая и кряхтя, умылся, расплескивая воду на земляной пол. Вокруг таза уже образовалась лужица, а Нарчо все сливал ему на руки. Пока Кошроков приводил себя в порядок, Батырбек сбегал на кухню.

— Как там кони — не застоялись? — спросил Кошроков, растирая мокрым полотенцем шею, грудь, спину. Тело порозовело, будто налилось вином. — Напоены, говоришь?

— Напоены. — Нарчо был рад доказать, что знает службу.

— Ну, молодец! Очень мне хочется взять тебя на фронт. Смышленый, неутомимый. Всем хорош. Но маловат, вот беда…

Последние слова огорчили мальчишку. А ведь он так старается доказать, что уже не маленький и что на фронте даром хлеб есть не будет. Нарчо промолчал и, взяв таз, кружку и несессер, вышел.

— Не опускай нос. Все равно я без тебя на фронт не поеду, — сказал ему вслед Кошроков.

Нарчо от радости чуть не уронил таз с водой.

Принесли завтрак.

— Это нам на двоих? — изумился гость. Еды хватило бы на десятерых.

Батырбек сделал вид, будто не расслышал вопроса и исчез.

Есть Кошрокову не хотелось. Горячего чаю он выпил бы с удовольствием. Но знал — хочешь не хочешь, надо позавтракать основательно: до вечера еды не будет.

Отворилась дверь, появилась стройная, нарядно одетая девушка с подносом, на котором стояла бутылка шампанского. За ней вошла женщина, лицом напоминавшая Айтека. Она несла большое блюдо с отварной бараниной. Обе, переступив порог, молча остановились.

Гость понял, в чем дело, и поднялся. Это был ритуал, который следовало выполнить. Батырбек, видно, нарочно исчез, не хотел смущать своим присутствием домашних.

Пожилая женщина в ситцевом платье с мелкими неяркими цветочками по синему полю, с головой, покрытой большим черным платком, в чувяках домашней выделки и белых шерстяных носках была, по-видимому, хозяйкой дома. Молодая — по всей вероятности, сноха — с почти целиком закрытым платком лицом, не отрывала глаз от пола. Из-под платка виднелись только тонкие красивые брови, точеный нос. По обычаю Кошроков сам должен был подойти к снохе, вручить ей подарок за «погляд», попросить снять фату, выразить восхищение ее красотой, даже если бог не дал девушке этого достоинства. Кошроков, конечно, давно отвык от подобных вещей. Но тут от него ничего не зависело. Почетный гость не может уйти, не повидав новобрачной. Свекровь настояла на том, чтобы сноха сама представилась Кошрокову. Вот обо и предстали перед ним с «хлебом-солью».

Пожилая женщина заговорила проникновенно, с чувством. Тут появился и Батырбек, скромно встал у порога.

Женщина будто читала молитву:

— Ручьи, слившись в общее русло, образуют поток. Незаметные тропы, соединяясь, рождают дорогу. Свадьба — тоже начало дорог в жизни человека. Чем больше почетных гостей на свадьбе, тем она памятнее. Ты украсил нашу свадьбу, ибо ее украсить могут именно такие люди, как ты. Прими, Доти Матович, нашу великую благодарность за это. Да будет у тебя столько радостных дней, сколько шагов ты сделал, направляясь к нам. Если у тебя, дай бог, родятся сын или дочь, пусть сама радуга небесная станет оправой их счастья. — Женщина сделала паузу, потом продолжала: — Рядом стоит моя сноха. Отныне она — хранительница огня в очаге этого дома. Нам, старым людям, осталось греться у ее костра. Возьми чарку у нее из рук. Сколько капель примет твое доброе сердце, столько лет тебе жить. А сердце у тебя точно доброе. Женщины с полевого стана до слез тронуты тем, что ты снял с себя рубашку и подарил бедной солдатской жене. Да продлится твой век на радость близких, родных и друзей.

Гость принял поднос со словами благодарности. Женщины, поклонившись, вышли из комнаты.

— Теперь ты видел и сноху, — сказал Батырбек, вышибая пробку ударом ладони по дну бутылки. — Знаешь, кого берешь на завод. Характеристика требуется? Подпишу…

Кошроков все еще думал о словах, с которыми к нему обратилась хозяйка дома: сколько достоинства и мудрости.

— Характеристику подписала твоя жена. Как хорошо она говорила!

— У женщин сладкое и горькое хранится в одной кубышке, — хозяин пренебрежительно махнул левой рукой, правой осторожно наливая водку в стакан. Рюмок он не терпел.

— Это передашь снохе. Я так разволновался, что забыл про подарок. — Кошроков вынул из нагрудного кармана прозрачный золотистый браслет из янтаря, положил его на стол. — Янтарь приносит счастье.

Оришев запротестовал было: «Твое присутствие — самый ценный подарок». Но гость настоял на своем, а стакан отодвинул подальше.

Так никто и не выпил ни капли.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

1. КОМАНДИРОВКА