Долина лошадей

Вскоре она вырыла яму нужных размеров, воткнула в ее дно четыре жерди и, положив на них шкуру, присыпала последнюю тонким слоем земли. Вэбхья вновь приблизился к яме и уже в следующее мгновение рухнул вниз вместе со старой шкурой. Он поспешил выбраться наверх и после этого случая уже не осмеливался приближаться к ловушке.

Покончив с западней, Эйла подозвала свистом Уинни и, дав широкий круг, подъехала к стаду онагров с противоположной стороны. Охотиться на лошадей она уже не могла. Даже вид похожих на ослов онагров вызывал у нее некоторое замешательство — уж больно те напоминали ей лошадок… Но других стад возле ее западни не было.

Теперь помешать ее охоте могла бы разве что какая-нибудь неожиданная выходка игривого льва. Однако стоило им оказаться рядом со стадом, как он тут же принял иное обличье и стал подкрадываться к онаграм точно так же, как он крался к хвосту Уинни, хотя был еще слишком молод для того, чтобы свалить взрослое животное. Эйла поняла, что его младенческие забавы мало чем отличались от охотничьих навыков и приемов взрослых хищников. Он впитал охотничий инстинкт с молоком матери.

К своему немалому изумлению, Эйла обнаружила, что он может быть помощником. Когда онагры приблизились к ее ловушке, их насторожил исходивший от земли запах льва и человека. Эйла пронзительно заверещала и пустила Уинни вскачь. Вэбхья воспринял ее крик как сигнал к действию и тоже понесся за животными. Запах пещерного льва вызвал у них панику. Забыв об осторожности, онагры понеслись прямо к ее западне.

Эйла соскользнула со спины Уинни и, схватив в руку копье, понеслась к онагру, пытавшемуся выбраться из ямы. Однако Вэбхья опередил ее. Он прыгнул на спину животному, еще не зная о том, что жертву следует хватать за горло, и вонзил свои слабые молочные зубы ему в спину. Он охотился впервые в жизни.

Живи он с прайдом, взрослые львицы ни за что не подпустили бы его к добыче. Любая попытка такого рода закончилась бы для него весьма плачевно. Львы — спринтеры, жертвы же их привыкли пробегать большие расстояния. Если хищникам не удается настичь свою жертву сразу, они прекращают преследование. Соответственно, львята в охоте не участвуют практически никогда, ибо они способны разве что сорвать ее, не вовремя вспугнув жертву или помешав взрослым хищникам догнать ее.

Эйла же была человеком. Она уступала в скорости и хищникам, и их жертвам и не имела ни когтей, ни клыков. Она могла полагаться только на свой мозг. Ловушка позволила ей, слабой, медлительной женщине, совладать с быстроногим онагром, чем и воспользовался прыткий львенок.

Когда Эйла подбежала к яме, выпучивший глаза онагр, которому так и не удалось сбросить со спины рыкающего львенка, буквально обезумел от страха. Женщина положила конец его страданиям одним метким ударом копья. У онагра подкосились ноги, и он рухнул на дно ямы вместе с силившимся прокусить его шкуру львенком. Когда онагр затих, Вэбхья соскочил с его спины и, будучи уверенным в том, что жертву уложил именно он, издал писклявый звук, отдаленно напоминавший победный рев. Эйла спрыгнула в яму и выгнала львенка наверх.

— Давай-давай, Вэбхья. Теперь мне нужно обвязать его шею ремнем, чтобы Уинни могла вытащить его из ямы.

Когда кобыла вытянула тушу онагра наверх, львенок возбудился до предела. Он то застывал над недвижной жертвой, то спрыгивал в яму, не в силах совладать с собой. Лев, заваливший жертву, берет свою долю первым, но львята никогда не выступают в этой роли. Впрочем, поведение Вэбхья уже стало утрачивать обычные для этого вида стереотипы.

Эйла положила тушу убитого животного так, чтобы сделать брюшной разрез, начинающийся от анального отверстия и кончающийся глоткой. Львы поступают подобным же образом, первым делом разрывая мягкую брюшинную часть своей жертвы. Вэбхья с интересом наблюдал за тем, как молодая женщина вспарывает живот онагра.

Он ринулся к туше убитого животного и, вцепившись своими острыми зубами в его внутренности, потянул их на себя.

Тем временем Эйла закончила разрез, обернулась назад и тут же зашлась смехом. Она смеялась так, что на глаза ее навернулись слезы. Так уж вышло, что он вцепился зубами в кишку, которая разматывалась все дальше и дальше. Львенок изумленно пятился назад, не встречая никакого сопротивления. Выглядел он при этом на удивление потешно. Эйла повалилась наземь, держась за живот.

Львенок, пораженный странным поведением женщины, выпустил кишку из зубов и поспешил к Эйле. Едва он подошел к ней, она схватила его за загривок и прижалась щекой к его морде, после чего принялась чесать его за ушами, он же лизал ей руки, одновременно пытаясь забраться к ней на колени. Когда ему в пасть попали ее пальцы, он стал шумно сосать их, попеременно надавливая на ее бедра то одной, то другой передней лапой.

«Вэбхья, я не знаю, откуда ты взялся, — подумала Эйла, — но я очень рада тому, что ты есть».

Глава 14