Долина лошадей

— Да нет, ты же относишься к брату иначе, чем к женщине. Ты вовсе не похож на Шамуда, природные склонности которого идут вразрез с особенностями его тела. Будь все иначе, ты давно уже догадался бы об этом и подобно Шамуду нашел бы путь, который привел бы тебя к познанию любви. Нет, — сказала она, ощутив прилив тепла при воспоминании о прошедшей ночи, — женское тело кажется тебе невероятно притягательным. Но ты любишь брата куда сильней, чем любую из женщин. Вот поэтому мне и захотелось насладиться твоими ласками этой ночью. Ты уйдешь отсюда вместе с братом, и я больше не увижу тебя.

Стоило ей произнести эти слова, как он тут же понял, что она права. Что бы он ни думал сейчас, какие бы решения ни принимал, он все равно отправится дальше с Тоноланом.

— Как ты догадалась об этом, Серенио? Я сам этого не знал. Я собирался сделать тебе предложение и поселиться раз и навсегда среди людей племени Шарамудои, если бы ты отказалась вернуться со мной к Зеландонии.

— По-моему, всем ясно, что ты последуешь за братом, куда бы он ни отправился. Шамуд говорит, такова твоя судьба.

Любопытство, которое вызывал у Джондалара Шамуд, так и осталось неудовлетворенным. Поддавшись внезапному порыву, он спросил:

— Скажи, а Шамуд — мужчина или женщина?

Некоторое время Серенио сидела, глядя на него и ничего не отвечая.

— А ты действительно хочешь это узнать?

Он задумался.

— Пожалуй, нет. Это не имеет значения. Шамуд ничего не ответил мне на мой вопрос. Возможно, Шамуд предпочитает сохранить это в тайне.

Они погрузились в молчание. Джондалар не сводил глаз с Серенио, словно пытаясь навсегда запомнить каждую черточку. Ее растрепанные волосы до сих пор не высохли, но она согрелась и сбросила с себя почти все шкуры, которыми он ее укутал.

— А как же ты, Серенио? Что станешь делать ты?

— Я люблю тебя, Джондалар. — Эти слова прозвучали бесхитростно и совсем просто. — В ближайшее время мне придется нелегко, но ты привнес в мою жизнь нечто ценное. Любовь вызывала у меня страх. Мне не раз доводилось терять тех, кого я любила, и я старалась не давать воли своим чувствам. Но я полюбила тебя, Джондалар, хоть и знала заранее, что рано или поздно мы с тобой расстанемся. И теперь я вновь обрела способность любить. Я смогу вынести боль потерь и сохранить любовь. Это дар, которым ты наделил меня. И возможно, это еще не все. — На губах у нее заиграла таинственная улыбка — отблеск загадки, кроющейся в глубинах женского естества. — Похоже, скоро в моей жизни появится существо, которое я буду любить всей душой. Кажется, Великая Мать послала мне ребенка, хотя сейчас еще слишком рано, чтобы говорить об этом с уверенностью. Я думала, этого уже никогда не случится. После того как я потеряла ребенка, прошло много времени, и я никак не могла забеременеть. Надеюсь, что это будет дитя твоего духа. Я узнаю это наверняка, когда увижу, какого цвета у него глаза.

Джондалар нахмурился.

— Серенио, в таком случае мне никак нельзя уходить. У твоего очага должен быть мужчина, который заботился бы о тебе и о твоем ребенке, — сказал он.

— Джондалар, ты напрасно беспокоишься. Каждая женщина и ее дети будут обеспечены всем, что им необходимо. Такова воля Мудо: всякая женщина, в которой зреет ниспосланный Ею плод, должна быть окружена вниманием. Она не случайно создала мужчин, ведь при их посредстве женщины обретают Дары Великой Матери. Обитатели Пещеры позаботятся обо мне точно так же, как Она заботится о каждом из Своих детей. Тебе в жизни выпала одна судьба, а мне другая, и теперь наши пути расходятся. Я никогда не позабуду тебя, а если у меня родится дитя твоего духа, оно послужит мне напоминанием о тебе. Глядя на Дарво, я всякий раз вспоминаю мужчину, которого любила в то время, когда у меня родился сын.

Серенио изменилась, но она по-прежнему не желала обременять его требованиями и не стремилась насильно привязать его к себе. Джондалар обнял ее, а она все смотрела в его удивительные синие глаза, не пытаясь ничего скрыть. Ее взгляд говорил о любви, которая жила в ее душе; о печали, навеянной предстоящей разлукой; о радости, связанной с надеждой на то, что в ее чреве постепенно созреет драгоценный плод. Они заметили, что в щель на входе пробивается свет зари. Джондалар встал.

— Куда ты собрался, Джондалар?

— Я ненадолго. Похоже, я выпил слишком много чаю. — Он улыбнулся, и в глазах его заплясали искорки. — Но ты пока не вставай. Эта ночь еще не закончилась. — Он наклонился и поцеловал ее. — Серенио, — проговорил он чуть, хриплым от волнения голосом, — ты значишь для меня гораздо больше, чем любая из всех женщин, которые мне встречались.

Это уже немало, но ей хотелось большего. Скоро они разлучатся. Он остался бы здесь, если бы она попросила его об этом. Но она не стала этого делать, ведь он и так уже дал ей все, что мог. И это куда большее счастье, чем то, что выпадает на долю многих женщин.

Глава 18

— Мама сказала, что ты хочешь меня видеть.