Долина лошадей

Она смерила его оценивающим взглядом и обратилась к вожаку. Ответ того был краток. Старуха отдала какое-то распоряжение и, повернувшись спиной, направилась к костру. Один из охранников взял в руки нож. Джондалар выразительно посмотрел на брата и увидел в его глазах свои собственные эмоции. Он попытался взять себя в руки и, обратившись с безмолвной мольбой к Великой Матери Земле, зажмурился.

Он раскрыл глаза с неожиданным облегчением, ибо почувствовал, что с него срезали путы. К нему приближался человек с мехом, наполненным водой. Джондалар утолил мучившую его все это время жажду и передал мех Тонолану, руки которого были уже свободны. Джондалар хотел было поблагодарить пленивших их людей, но, вспомнив о недавних побоях, счел за лучшее помолчать.

Стражники со взятыми наперевес грозными копьями препроводили их к костру. Дородный мужчина, принесший на себе старуху, подтащил к костру бревно, бросил на него меховую накидку и встал неподалеку, зажав в ладони рукоять каменного ножа. Старуха опустилась на бревно, и братьев тут же заставили сесть перед ней на землю. Они боялись даже пошелохнуться, понимая, что любое неосторожное движение стражники истолкуют как угрозу древней владычице. Участь их в таком случае была бы весьма незавидной.

Она вновь посмотрела на Джондалара, храня при этом молчание. Он встретился с ней взглядом и тут же почувствовал себя крайне неуверенно и неуютно. Неожиданно она опустила руку в складки своей накидки, пробурчала нечто саркастическое и, достав из своих одежд небольшой предмет, протянула его Джондалару. Его глаза округлились от изумления. Это была вырезанная из камня фигурка Матери — старуха держала в руках его доний.

Он заметил боковым зрением, что страж, стоявший сбоку от него, неожиданно вздрогнул. Похоже, фигурка доний ему почему-то не понравилась.

Женщина прервала свою тираду и, картинно подняв руку, бросила фигурку наземь. Джондалар, не раздумывая, бросился к ней, даже не пытаясь скрыть гнев, вызванный тем, что старуха вздумала глумиться над его святыней. Не обращая никакого внимания на направленное прямо на него острие копья, Джондалар схватил каменную фигурку и укрыл ее между ладоней.

Старуха отрывисто рявкнула, и страж тут же поспешил убрать свое копье. К несказанному удивлению Джондалара, она заулыбалась. В глазах ее заплясали искорки веселья, однако он никак не мог взять в толк, чем же оно вызвано — хорошим настроением или злой волей?

Старуха поднялась с бревна и направилась к Джондалару. От этого она не стала выше — лица их оставались примерно на одном и том же уровне. Она неотрывно смотрела в его изумленные синие глаза, словно пытаясь заглянуть в глубины его души. После этого старуха сделала шаг назад, повернула его голову сначала в одну, затем в другую сторону, пощупала мышцы его руки и, наконец, попыталась оценить взглядом ширину его плеч. Затем старуха легонько подтолкнула его под локоть, предлагая тем самым подняться с земли. Джондалар не понял смысла этого жеста, но страж тут же вразумил его таким пинком, что он буквально вскочил на ноги. Старуха задрала голову — ведь в нем было добрых шесть футов шесть дюймов росту — и принялась обходить Джондалара вокруг, одновременно постукивая кулачком по твердым мышцам его ног. Джондалар казался самому себе животным, выставленным на торги. Мысль о том, что он может не устроить покупателя, заставила его покраснеть.

После этого старуха принялась разглядывать Тонолана, вскочившего на ноги при первом же ее прикосновении. Быстро осмотрев младшего брата, старуха вновь вернулась к Джондалару. Его розоватые щеки запылали огнем, когда, до него дошел смысл очередного ее жеста. Теперь ее заинтересовал его мужской орган.

Он отрицательно замотал головой и, шутливо выпучив глаза, посмотрел на ухмыляющегося Тонолана. Старуха отдала приказ одному из стражей, и тот послушно схватил Джондалара сзади, в то время как его соплеменник, выказывающий всем своим видом чрезвычайное смущение, принялся развязывать ремешок, которым подвязывался клапан штанов Джондалара.

— Вряд ли она примет твои возражения, — произнес довольно ухмыляющийся Тонолан.

Джондалар зло оттолкнул от себя второго стража и открыл взгляду старухи то, что она так жаждала увидеть, стараясь не обращать внимания на мерзко хихикающего брата, даже не думающего скрывать своего злорадного ликования. Старуха воззрилась на него внимательнее, чем прежде, и, склонив голову набок, коснулась его своим узловатым кривым пальцем.

Алый цвет щек Джондалара стал пурпурным, когда, к его несказанному изумлению, уд его ответил на это прикосновение вполне определенным образом. Старуха довольно закудахтала, захихикали и стоявшие рядом с ней мужчины, однако в смехе их чувствовалось известное удивление, а быть может, и почтение. Тонолан принялся хохотать, согнувшись в три погибели, на глазах его выступили слезы. Джондалар поспешил прикрыть свою наготу. Он чувствовал себя последним идиотом и не скрывал своей злобы.