Долина лошадей

Они услышали, как по каменному уступу зацокали копыта, в пещере появились Уинни и Удалец. Немного погодя Эйла поднялась с места и отправилась к ним, чтобы совершить ежевечерний ритуал, который начинался с приветствия и ласкового поглаживания. Затем она приносила лошадям сена, зерна, чистой воды, а потом принималась чистить их скребком и вытирать куском мягкой кожи, – всякая долгая поездка непременно завершалась этим. Оказалось, что Джондалар уже принес лошадям зерна, сена и воды.

– Ты и о них позаботился, – сказала она, вернувшись на место, чтобы доесть чернику. Она решила, что не оставит ни одной ягодки, хотя ей уже удалось утолить голод.

Джондалар улыбнулся.

– Я просто не знал, чем бы еще заняться. Кстати, я хотел кое-что тебе показать. – Он встал, чтобы принести копьеметалки. – Надеюсь, ты не будешь возражать. Думаю, это принесет нам удачу.

– Джондалар! – Она не сразу решилась взять копьеметалку в руки. – Ты сам это сделал? – спросила она замирающим от восхищения голосом. Она поразилась, когда он нарисовал животное на шкуре, служившей им мишенью, но на этот раз потрясение оказалось куда сильнее. – Ты… ты как бы привнес в нее частичку тотема, частичку духа зубра.

Мужчина расплылся в улыбке. До чего же приятно преподносить ей сюрпризы – она так живо и непосредственно на все реагирует. На своей копьеметалке он изобразил гигантского оленя с огромными развесистыми рогами, который тоже вызвал у нее восхищение.

– Считается, что таким образом в оружие вкладывается частичка духа животного, и это помогает охотнику. Я далеко не самый искусный резчик. Мне хотелось бы показать тебе изображения наших скульпторов, резчиков и художников, которые украшают ими священные стены.

– Я уверена, что твои изображения обладают большой магической силой. Оленей я не видела, только стадо зубров на юго-востоке. Похоже, они уже начинают собираться в стада. А охотник сможет справиться с зубром, если на его оружии изображен олень? Я могла бы завтра поискать и оленей.

– Это оружие годится и для охоты на зубра. Но тебе должно повезти больше, чем мне. Я рад, что изобразил зубра на твоей копьеметалке.

Эйла молчала, не зная, что ему ответить. Джондалар – мужчина, но он радуется тому, что ей должно повезти на охоте больше, чем ему. Поразительно.

– Я хотел сделать еще и доний, но не успел закончить работу.

– Джондалар, я запуталась. Что такое «доний»? Это ваша Мать Земля?

– Имя Великой Матери Земли – Дони, но Она может принимать разные обличья, и все они называются доний. Она является нам порой в образе духа, витающего в небесах вместе с ветром. Она проникает в наши сны и предстает перед мужчинами в облике прекрасной женщины. Доний называется и фигурка женщины-матери, потому что в каждой из женщин таится частичка Ее благодати. Она создала их по Своему образу и подобию и наделила таинственным даром, способностью служить источником возникновения новой жизни. Поэтому образ матери наиболее удачен для выражения Ее сущности. Как правило, доний помогает мужчине отыскать путь к Ее чреву в мире духов, – говорят, что женщинам провожатые не требуются, они сами находят дорогу. А некоторые из женщин утверждают, будто могут по желанию превратиться в доний, и это небезопасно для мужчин. Люди племени Шарамудои, которые живут к западу от этих мест, говорят, что Великая Мать порой принимает облик какой-нибудь птицы.

Эйла кивнула:

– В Клане считают, что духами-женщинами являются только Древние.

– А как же ваши тотемы? – спросил он.

– Любой из тотемных духов, дарующих защиту и покровительство, принадлежит к мужскому роду, но тотемами женщин, как правило, оказываются духи небольших животных. Урсус, Великий Пещерный Медведь, оказывает покровительство всем членам Клана, это всеобщий тотем. Урсус был личным тотемом Креба. Дух Пещерного Медведя избрал его точно так же, как меня избрал Дух Пещерного Льва. Видишь, он оставил на моем теле отметку. – Она показала ему четыре параллельных шрама на левом бедре, оставшиеся после того, как лев поранил ее, когда ей было лет пять от роду.

– Я и не знал, что пл… что членам Клана известно о существовании мира духов, Эйла. Мне до сих пор не верится – нет, я не сомневаюсь в том, что ты говоришь правду, – но у меня никак не укладывается в голове, что мы говорим об одних и тех же людях, о тех, кого я с детства привык называть плоскоголовыми.

Эйла опустила голову, а затем снова подняла ее и посмотрела на Джондалара очень серьезно и, пожалуй, немного встревоженно.