Долина лошадей

Она залегла от уголька факел и тут же запалила от первого факела второй. Когда они хорошенько разгорелись, она пустилась вслед за табуном, оставив рог зубра в кустах. Она бежала, вопя, улюлюкая и размахивая факелами. Впрочем, лошади были слишком далеко и потому не обращали на нее особого внимания. Их пугал лишь запах дыма, напомнивший о страшных степных пожарах. Лошади ускорили шаг. Они направлялись к месту своего водопоя, хотя некоторые из них, почувствовав неладное, стали резко забирать к востоку. Эйла помчалась туда же, надеясь преградить им путь. Теперь со своей обычной тропы свернули едва ли не все животные. Эйла с истошным криком поспешила к ним. Лошади повели себя совсем не так, как она того ожидала. Прижимая уши к голове и раздувая ноздри, они понеслись ей навстречу. Долина наполнилась ржанием и храпом пробегавших мимо нее животных. Эйла была готова расплакаться от отчаяния.

Она находилась уже возле восточного края устроенного ночью заграждения, когда вдруг увидела мышастую кобылу, несущуюся прямо на нее. Крепко сжав в руках факелы, Эйла перекрыла ей путь. Казалось, что столкновение неизбежно, но в самый последний момент кобыла резко метнулась в сторону и, увидев, что отступление невозможно, понеслась вдоль заграждения к яме. Эйла поспешила вслед за ней.

Кобыла скакала к узкому проходу, за которым поблескивала река. Когда она увидела разверзшуюся прямо перед ней канаву, было уже поздно. По всей видимости, она хотела перемахнуть через яму, но копыта ее заскользили по грязи, и она рухнула вниз, переломав себе ноги.

Тяжело дыша, Эйла подбежала к краю ямы и схватила в руки копье. Кобыла барахталась в грязи, храпя и вскидывая голову. Эйла взяла древко обеими руками, расставила ноги пошире и метнула копье в кобылу. Оно угодило ей в бок. Рана эта явно была не смертельной. Эйла понеслась на другую сторону ямы и, поскользнувшись, едва не свалилась вниз.

Второй бросок Эйлы пришелся в цель – копье вонзилось в шею обезумевшей от боли и ужаса кобылы. Она всхрапнула, рванулась вперед и тут же осела на землю. Тихое ее ржание стало походить на жалостный детский плач. Сильный удар костяной дубинкой положил конец ее мучениям.

Эйла боялась поверить своей удаче – происшедшее казалось ей слишком фантастичным. Она так и стояла на краю ямы, опершись на тяжелую кость и пытаясь отдышаться. У ее ног, на дне ямы, лежала недвижная, поверженная ее рукой кобыла. По перепачканной грязью сероватой шкуре текла кровь.

Эйла возликовала. С уст ее сорвался торжествующий, победный крик. Никогда в жизни ей не доводилось переживать ничего подобного. Она смогла это сделать!

Посреди бескрайнего континента неподалеку от водораздела между северными лессовыми степями и более влажными континентальными степями юга, в маленькой уединенной долине молодая женщина с тяжелой дубиной в руках в эту самую минуту казалась самой себе сильной и удачливой. Она сможет пережить зиму. Она выживет.

Впрочем, ликование ее было недолгим. Уже в следующую минуту Эйла поняла, что ей ни за что не вытащить животное из ямы, – придется разделывать его на месте. Нужно успеть перенести мясо на берег прежде, чем сюда соберутся хищники, привлеченные запахом крови. Затем нужно будет нарезать его на тонкие полоски, выбрав для этого лучшие части туши, разжечь костер и заняться вялением мяса. И все это время ей придется бодрствовать…

Изматывающая ночная работа и сама охота утомили ее донельзя. Ей вновь вспомнился Клан. Убив животное, мужчины могли расслабиться – разделкой и обработкой туши там занимались только женщины. Ее же труды только-только начинались. Эйла горестно вздохнула и спрыгнула в яму, с тем чтобы перерезать горло мертвой кобыле.

После этого она сбегала на берег за шкурой и кремневыми орудиями. Возвращаясь, она заметила, что там, на дальнем краю долины, табун продолжал свой бег. Стоило Эйле спуститься в яму, как она тут же забыла и о нем, и обо всем прочем. Она занялась разделкой лошадиной туши, стараясь не испортить ее и без того поврежденную шкуру.