Долина новой жизни (с илл.)

— Я никогда не сравню поездку на автомобиле с полетом на аэроплане, сказал Чартней. — Здесь чувствуешь себя более связанным с пейзажем, так сказать, составляешь часть его, между тем как виды с птичьего полета страдают оторванностью, все представляется как на географической карте. К счастью, перелет на вершину хребта, туда, куда мы теперь направляемся, невозможен на аэроплане. Распространение энергии со станции в Новом городе достигает только тысячи метров.

Гри-Гри опять повернулся к нам и засмеялся.

— Иначе, быть может, кто-нибудь попытался бы улететь от нас. А этого делать нельзя. Будет время, когда Ворота откроются, — тогда дело другое.

Скоро мы достигли второго шлюза. Здесь производили поправку каменной стены, облицовывающей выемку в горе. Эта стена была размыта грунтовыми водами, и ее надо было разобрать. Работу производили сотни две рабочих.

Гри-Гри спрыгнул с автомобиля и крикнул нам, что он остается здесь.

Стараясь, чтобы шофер не услышал его, Чартней тихо сказал:

— Как отдельные индивидуумы, эти люди не представляют ничего, значение массы их — велико. Я их сравниваю с муравьями.

Дорога извивалась и подымалась все выше и выше. Шлюз следовал за шлюзом. Лес скоро кончился, и пошли луга. Снег лежал уже здесь не только по ложбинам и впадинам, но покрывал всю землю; говорливые ручейки бежали повсюду. Солнце сильно припекало. Навстречу то и дело попадались нагруженные доверху автомобили. На одном из них на клади расположилась компания безобразных существ, помесь обезьяны с человеком. Я спросил Чартнея, говорит ли он по-французски.

— О, да.

— В таком случае нам лучше продолжать беседу на этом языке.

— В противоположность другим, я вовсе не желаю стеснять себя в разговорах и мало забочусь, какого мнения будет Куинслей о моем образе мыслей, — отвечал Чартней, откидываясь назад и закуривая папиросу. — Все, что доставляется из Европы и Америки, — продолжал он, переходя на французский язык, — идет сюда, на вершину этой горы, которая называется Высоким Утесом. Здесь производится разгрузка аэропланов дальнего следования. Сообщение поддерживается постоянно с одним из пустынных островов в Индийском океане, куда прибывают зафрахтованные Куинслеем суда. Команда на них состоит исключительно из местных жителей. Так сохраняется полная тайна нашей Долины. Таким путем и вы, мсье Герье, прибыли сюда. Аэропланы с бензиномоторами охраняются на Высоком Утесе стражей, состоящей из этих человекоподобных уродов.

В это время автомобиль после крутого подъема покатился по плоской равнине, вдоль набережной последнего шлюза. Насосная станция стояла в глубокой выемке, так что крыша ее возвышалась над окружающей землей. Налево от шлюза громоздились высокие голые скалы. Автомобиль остановился. Чартней, выскочивший из автомобиля первым, разминал затекшие от сиденья ноги.

— Мсье Герье, — обратился он ко мне, — у меня есть свободные полчаса, чтобы пройтись с вами, затем на несколько часов я должен буду проехаться на место постройки, вы же можете закусить у начальника станции, с которым я вас познакомлю.

Я изъявил свое полное согласие.

Мы пошли вдоль скал направо от шлюза. Через пять минут пути я увидел нечто вроде ворот, поставленных между двух скал. Они были открыты, и несколько грузовых автомобилей только что выехали из них. По обеим сторонам ворот стояли на часах звероподобные люди, держа в руках ружья с примкнутыми штыками.

— Туда нас не пустят, — засмеялся Чартней и прошептал на ухо: — Если бы кто-либо хотел бежать, это единственный путь: аэроплан — и до свиданья. — Он захохотал. — Но, увы, на Высоком Утесе никогда еще не побывал ни один чужестранец, по крайней мере, в бодрствующем состоянии. Мы все прошли этот пункт усыпленными.

Обратный путь был совершен без всяких приключений. Я был очень доволен поездкой, с чувством поблагодарил Чартнея. Мы расстались: я отправился ночевать в Колонию, а он остался у себя на квартире, в Новом городе. Оказалось, моя служба протекала вся в мастерских на берегу озера и поэтому не требовала переселения со старой, насиженной уже квартиры в Колонии.

Я часто встречался с Чартнеем, который постоянно был в разъездах по новым строящимся шлюзам.

Через две недели я получил письмо, запечатанное в небольшой, изящной формы конверт. В нем была карточка, на которой я прочел: «Мсье Герье, сим извещаю вас, что 10 февраля сего года дочь моя, мисс Мэри Смит, вступает в брак с мсье Тардье. Венчание будет происходить в часовне около Американского сеттльмента в семь часов вечера; Элеонора Смит».

Как странно мне было читать эти строки и видеть эту толстую карточку с золотым обрезом в обстановке Долины Новой Жизни! Мне кажется, что англичане способны носить фраки и смокинги и посылать пригласительные карточки даже в аду.

Конечно, я с удовольствием поеду на это венчание. Желание видеть мадам Гаро усиливалось с каждым днем. Теперь я получил возможность осуществить его. Я боялся только, что не вытерплю до этого срока.

Наконец настал долгожданный день.