Долина новой жизни

– Нисколько, нисколько, – воскликнула хозяйка.

– Прошу вас, продолжайте, – коротко сказала мадам Гаро. В этот момент двери открылись и в них показались новые гости: Кю и еще один из аборигенов, работающий в лаборатории Крэга, по прозвищу – Чери. Фишер встал и радушно приветствовал вновь прибывших.

– Прошу вас… очень рад. Знакомить не приходится, садитесь.

Кю и Чери, одетые во все серое, оба высокие, оба бритые, оба светлые блондины, очень походили друг на друга, но черты лица первого были более резки и глаза светились энергией и оживлением, черты же второго казались какими-то расплывчатыми, взор выдавал апатию.

Поздоровавшись, они уселись рядом с хозяином.

– Конечно, вы не откажетесь выпить с нами пива.

– Благодарю вас, – ответил Кю.

– Мы не пьем пива, – добавил Чери.

– В таком случае, выпейте с нами кофе или чаю, – предложила хозяйка.

– Мы не пьем ни чая, ни кофе, – сказал Кю; Чери в подтверждение мотнул головой.

– Что с вами случилось? – с изумлением посмотрел на них Фишер.

– Нам нужно соблюдать большую осторожность, мы носим в себе некоторые дефекты.

– Лишь при условии соблюдения осторожности мы можем сохранить здоровье, – заключил Чери.

– Вам предстоит скучнейшая жизнь, – заметил Мартини. – Отказывать себе во всем, что нравится, чтобы прожить лишний десяток лет…

– Вопрос не в десятке лет, – произнес Кю с ударением, – на маневрах гибли совсем молодые люди.

– Мы не можем судить по себе, синьор Мартини. Мы люди старого мира, люди привычек, – дурные ли они или хорошие, это все равно, – и нам трудно от них отказаться, – примирительно сказал Чартней.

– Мне особенно трудно отказаться от дурных, – вполголоса проговорил Мартини. Все рассмеялись.

– Чем же вас угостить? – спросила хозяйка.

– Если дадите воды и варенья, мы не откажемся, – ответил Кю. Когда было подано то и другое, он счел возможным сказать о причине посещения.

– Мы шли к станции, и вдруг я вспомнил, что вы, наверно, не знаете предстоящей сегодня демонстрации новых военных изобретений. Это нечто замечательное. Когда Ворота откроются, и мы вступим на враждебную землю, наши действия будут облегчены этими изобретениями. Солдаты не будут испытывать тех нагрузок, которые им пришлось испытать на маневрах… Вот мы и решили зайти и пригласить вас в клуб.

Кю повернулся к Чартнею и слегка приподнял свой стакан воды.

– Среди нас великий изобретатель, он разрешил проблему создания шагающих машин.

Чартней, оставаясь все таким же спокойным и равнодушным, сказал сквозь зубы:

– Тут нет моей заслуги, господа. Идея принадлежит действительно замечательному изобретателю… – он не договорил, встал и, подойдя к окну, словно хотел что-то разглядеть через стекло, добавил после долгой паузы. – Я только технический исполнитель!

– Я думаю, интересно будет осмотреть этого зверя, – проговорил Мартини.

– А если так, то надо идти сейчас. – Кю и его друг встали.

– Мы сейчас соберемся, – сказала хозяйка.

Надвигались мглистые сумерки. Теплый сырой воздух был неподвижен. Вдоль дорог зажглись электрические фонари. Вокруг светлых шаров вились тучи всевозможных насекомых. Компания, принимавшая участие в дружеском ужине у Фишера, приближалась к клубу. В саду в галереях и на высоком подъезде стояли толпы людей. Тишина мало гармонировала с таким многолюдным собранием. Говорили вполголоса, не слышно было ни смеха, ни крика, ни отдельных восклицаний.

– Лекция еще продолжается, – сказал Кю.

– Желающие не могут поместиться в зале, – пояснил Чери.

– Я нисколько не жалею, что мы не попадем туда, – проговорил на ухо Фишеру Мартини.

– Мы можем посидеть здесь, на скамеечке, – предложила мадам Фишер. Все уселись.

Не прошло и четверти часа, как у подъезда началось усиленное движение. Народ валом валил из помещения; вид этих людей, всегда серьезных и спокойных, резко изменился – лица растягивались в приятных улыбках, глаза искрились; они не могли сдерживаться, и раскаты громкого смеха раздавались со всех сторон.

– Внушенье веселья, – сказал Фишер и тоже начал ни с того ни с сего хохотать.

– Ненавижу механическое веселье, – сказал Мартини, но повел себя крайне странно: подскакивал, гримасничал и выделывал ногами нечто невообразимое. Фрау Фишер смеялась до слез. Чатней, сдержанный, спокойный Чартней, боролся дольше всех и, наконец, не выдержав, разразился громким хохотом. Мадам Гаро одна сохраняла полное спокойствие: предохранитель спасал ее от внушения, проникающего в головы людей. Кю и Чери более всех поддались общему веселью и теперь кривлялись друг перед другом, как бесноватые.

– Пойдем отсюда! – завопил Мартини. – Черт возьми, я ненавижу эту вакханалию. – И в то же время он чувствовал всем своим существом, что ему весело.

Сад наполнился таким шумом, который нельзя описать. Тишина наступила так же внезапно, как и это веселье. Наши знакомые сидели на скамейке, усталые и несколько сконфуженные; они чувствовали какой-то легкий подъем, какой-то прилив энергии. Только лицо мадам Гаро стало еще более мрачным.