Долина новой жизни

– Расскажите, как вы проводили время? – глухим голосом спросил Мартини.

– Я много работала… гуляла.

– С Меем?

Милли прямо взглянула на своего собеседника и вдруг решительно заговорила:

– Да, с Меем. Вот по этому-то поводу я и пришла к вам. Мне надо сказать вам, синьор Мартини, нечто очень важное. Мне кажется, вы уже догадываетесь.

– Не трудитесь, Милли, я все знаю.

Маленький итальянец внезапно вскочил и, потрясая кулаками, разразился целым потоком слов.

– Как вы решаетесь приходить сюда? Вы убиваете человека и желаете насладиться видом его страдания! Вы бессердечное, бездушное существо! Когда вы не были женщиной, вы были лучше. Приобретя женский инстинкт, вы не приобрели присущих женщине нежности, сострадания, кротости. Вы лживы и порочны. Вы распущены! Вы думаете, что я позволю вам шутить с собой? Я не игрушка! Поиграли и поставили в сторону и взялись за другую игрушку. Нет!

– Синьор Мартини, синьор Мартини! – Милли старалась перекричать пылкого итальянца. В отчаянии она сделала несколько шагов к дверям. – Он поймал ее за руки и, с бешенством сжимая их и выкручивая, ревел:

– Если вы не будете принадлежать мне, то вы не будете принадлежать никому! Я раздавлю этого болвана Мея, как насекомое.

Громкие рыдания Милли сразу охладили весь пыл несчастного влюбленного. Вид его резко изменился, глаза выражали сожаление, руки разжались, и он опустился к ногам молодой женщины. Он протягивал к ней руки:

– Милли, дорогая моя, простите меня, я не знаю, что делаю. Я схожу с ума, Милли, я не могу вынести мысли, что теряю вас, пожалейте меня!

Милли казалась растроганной. Слезы текли из ее глаз.

– Мне жаль вас, Филиппе, я не сержусь на вас.

Мартини притянул ее руку к своим губам и, прижимаясь к ее коленям, стонал:

– Как тяжело, как тяжело, я никогда не желаю вам пережить такие минуты. – Потом, что-то вспомнив, он стремительно отпрянул от нее и, отбежав на несколько шагов, с ужасом забормотал: – Эти руки целовал тот, другой. Он обнимал эти ноги. Прочь, Милли, уходите!

Молодая женщина послушно направилась к дверям.

– Стойте, Милли, стойте! Я хочу вам сказать, что я люблю вас и буду любить, но я не хочу больше видеть вас, я не могу. Идите, Милли. – И Мартини стоял, пока его гостья не вышла на веранду и не скрылась в саду. Тогда он рухнул на ковер перед столом и пролежал там в полном отупении до рассвета.

Едва забрезжил рассвет, он вышел из дому и пошел прямо по дороге, не соображая, куда и зачем идет.

Новое белое здание, в котором поселился теперь Роберт Куинслей, стояло на небольшом холме в конце селения Старые копи. Оно имело форму буквы «П», и на каждом из боковых флигелей выступали красивые высокие башни. Внизу, у подножья холма, тянулись длинные четырехэтажные здания – казармы местного гарнизона. Дорога наверх преграждалась заставой, у которой стояли несколько человек с ружьями в руках.

Требовался пропуск, чтобы пройти в здание правителя. На широком плацу напротив мирно спали на своих стальных ногах три военных гусеницы.

Прекрасный открытый автомобиль подкатил к заставе. Мистер Блэкнайт приподнялся в экипаже. Часовые, увидев его, открыли проезд. Автомобиль плавно взлетел на пригорок и, описав дугу перед фасадом здания, остановился под арками подъезда. Двери открылись перед мистером Блэкнайтом, и он вошел в переднюю с широкой лестницы, ведущей прямо наверх, мимо двух рядов колонн в строгом коринфском стиле. Часовые не препятствовали гостю подняться на второй этаж.

Здесь, в полукруглом зале, с мягкими скамьями вдоль стен, встретили его двое – Муки и Марки. Они сделались теперь чем-то вроде личных телохранителей Роберта. Один из них отправился доложить о прибытии мистера Блэкнайта, а другой остался у дверей. Мистер Блэкнайт прошелся несколько раз взад и вперед. Лысина его сияла, лицо выражало полное удовлетворение.

– Однако вы охраняете очень тщательно мистера Куинслея, – проговорил он.

– Мы исполняем приказание начальника гарнизона.

– Прекрасно делаете, прекрасно делаете! Если в настоящее время мистеру Роберту не грозит какая-либо определенная опасность, то все же необходимы меры предосторожности.

Возвратившийся Муки приоткрыл широкую массивную дверь.

– Пожалуйте, мистер Блэкнайт. В кабинете мистера Куинслея идет заседание.

Блэкнайт прошел через большую пустую комнату и оказался в кабинете Роберта. Письменный стол стоял прямо против дверей. Вдоль задней стены висели аппараты телефона, внушителей, механических глаз, ушей. Впереди, ближе к окнам, за столом расположилось небольшое собрание ученых. Здесь были мистер Роберт, Христиансен, Ямомото, доктор Бергер и еще четверо – двое физиологов и двое химиков. Из людей, выращенных в инкубаториях, здесь присутствовали Чери, Мей, Гри-Гри и еще трое из лаборатории Роберта.

Мистер Блэкнайт услышал слова, произнесенные хозяином: