Долина (СИ)

Следующий Ползун кинулся к ним, взвившись над землёй. Астри отпрыгнула, метнув перед тем один из мечей в развёрстую пасть. Ползун сильно ударился лицом в груду камней, тело содрогнулось и обмякло. Скорпа поспешила выдернуть меч — и попятилась: с покатой стены скатывались три Ползуна.

12.

Алек Валериан.

Алек никогда бы не подумал, что столь грузные на вид существа могут быть вёрткими, как спугнутые головастики в каком-нибудь застоявшемся болотце. И громогласными, как стая выпей: они орали, вопили, верещали так, что в ушах звенело.

В первую уродливую рожу он воткнул меч чуть не концов гарды. Слишком долго провозился, как выяснилось. Обернулся на движение сзади. Сотник Элид, бывший справа, словно прислонился отдохнуть к невысокому столбу, который венчало перекошенное невиданной злобой лицо. Лицо клюнуло голову Элида, обляпав её стекающей, блестящей в тёмно-жёлтом свете пещеры слизью. Алек — или кто-то другой со стороны — почти безразлично подумал: "Почему Элид стоит — не уходит?"

Резко шуршанул воздух: копьё второго сотника, Гедеона, врезалось в угол распяленной челюсти кошмарного лица. Взревевший Ползун неожиданно легко опрокинулся — вместе с точно приклеенным к нему Элидом, уже бесповоротно мёртвым: Алек успел заметить, как судорожно сжались челюсти мычавшего Ползуна вокруг головы человека. Обливаемое чёрными в темноте струями брызнувшей крови, тело вздрогнуло и опало, погружаясь в обмякшее тело гигантской гусеницы.

— Лорд! — раздражённо рявкнул Гедеон.

На мгновение Алеку показалось — рослый Всадник обрушит удар мечом на него. Но Гедеон ударил слева от его головы и, вцепившись в плечо камзола, выдернул Алека из-под фонтанирующего яда Ползуна за его спиной.

Придя в себя от неожиданности (задним числом он ещё удивится своей первоначальной неповоротливости), Алек молниеносно сунул оба клинка под мышки Гедеона. Взревев, подкравшийся снизу Ползун отпрянул от внезапного укола. Сотник, за секунду до движения Алека пронзивший чудовище, пытавшееся плюнуть в него, стремительно развернулся. Меч в правой подпрыгнул. Рука подхватила его, словно метательный нож, и послала прямиком в раздувшиеся чудовищные ноздри.

— К леди и чародеям! — гаркнул Алек Гедеону и помчался между двумя рядами дерущихся воинов.

Он мчался, словно сторожевой пёс, ревниво охраняющий порученную его заботам собственность, с короткими остановками, чтобы увидеть, помочь, запомнить.

Почти все факелы валялись на земле, искря вытекающим жиром. Свет в пещере — белыми вспышками — обеспечивал, как ни странно, Бродир. Алек вынужденно признал, что большинство Всадников Смерти действует эффективно лишь благодаря чародею. И тут же забыл о Бродире и признании.

С гибелью каждого Всадника цепочка воинов продолжала смыкаться. Хотя, несмотря на предупреждение и выучку, некоторые из молодых в азарте боя выскакивали из рядов. Кое-кто оказывался удачливым и успевал возвращаться под защиту дружеских клинков. Но кое-кто пропадал. Алек, помогая Всадникам против плотной группы бешено подпрыгивающих Ползунов, заметил: одно из чудовищ пирует в сторонке над ещё живым человеком, отделяя его конечности лапами-ножами. Причём пирует напоказ, чтобы остальные Всадники видели, что и как он делает… Несмотря на сумасшедшую оборону, один из Всадников не выдержал — кто, Алек не разобрал, слишком стремительно действовали: стрела ударила в горло жертвы, безучастно глядящей в ничто. Ползун взревел и явно хотел присоединиться к атакующим. Однако, кажется, тот же стрелок машинально, как в обычном бою, успел переложить стрелу. Морда чудовища — мишень удобная, не промахнёшься даже в запале.

Снова бег — то внутри двух рядов, то вдоль цепочки обороняющихся. Мёртвое тело здесь — увидеть; расширяющаяся брешь там — вступить в схватку, ободрить своим присутствием.

Вспышка. Алек увидел: шагах в десяти от своих пятеро отбивались от окруживших их Ползунов, явно намеренно отрезавших воинов от основной группы. И не просто отбивались — не подпускали чудовищ к телу на плитах.

"Погибнут и отряд обескровят!"