«Долина смерти». Трагедия 2-й ударной армии

В сложившейся обстановке комдив Старунин и дал нам последнее распоряжение на выход к своим. Указал каждому полку, где выходить, причем выходить мелкими группами. Я, в свою очередь, спросил комдива, где будет выходить он со штабом дивизии. Он ответил, что это не мое дело. Я сказал ему, что у нас есть винтовки и ручные пулеметы, а у штаба-то охраны никакой нет. Он ответил, что знает об этом.

Я собрал своих командиров, разбил на несколько групп, назначил старших и сказал, где выходить каждой группе.

Ночью я со своей группой в 20 человек подошел к тому месту, где мы входили в тыл противника и где оставили шалаши из еловых веток для раненых. Но в шалашах не было ни одного человека — ни наших, ни немцев. Однако вокруг шалашей было много пустых гильз, винтовочных и пистолетных, наших и немецких. Как видно, советские воины без боя не сдавались.

Отойдя от шалашей, мы развели костер, обогрелись и вскипятили в котелках чай из снега. Чай у нас был такой: древесные ветки, лозу мы мелко ломали, кипятили до тех пор, пока не оголятся ветки. Ветки выбрасывали, а кора оставалась в котелках — вот так и получался густой чай.

Я предложил всем, у кого нательное белье более или менее чистое, снять его и надеть сверху как маскхалаты. Я первый разоблачился и переоделся. За мной последовали комиссар полка и начштаба полка, а адъютант: и солдаты сказали, что у них белье не чище, чем верхняя одежда.

После отдыха мы стали продвигаться к месту, где делали проход в немецкой обороне. Во второй половине ночи мы вышли на открытое место. Я почувствовал, что это передний край обороны противника. Там, где раньше разорвался снаряд или мина, снег подтаял и образовалась корочка льда — лед ломался и издавал сильный хруст, а в ночное время звук отдается далеко. Мы стали продвигаться по снегу ползком, по-пластунски.

Комиссар полка полз первым, я за ним, за мной — начальник штаба, адъютант и красноармейцы. И вдруг я услышал слева голоса немцев, которые вели разговор между собой. Я начал толкать в ногу комиссара, чтобы ускорить движение вперед. Мы начали продвигаться быстрее и создали шум. Немцы нас обнаружили и открыли огонь из автоматов. Поскольку я, комиссар и начштаба были одеты в нательное белье, нас на снегу было незаметно. Те, кто не переоделся, были хорошо видны, Поэтому на них сосредоточился огонь противника.

Местность стала понижаться: видимо, мы подползли к ручью. Мы тотчас поднялись в рост и бегом спустились ручей. Берега ручья были высокие. По карте я знал, что дальше проходит дорога, за ней открытая местность метров 150–200, потом густой сосновый лес.

Мы бегом начали преодолевать открытое место. Немцы открыли пулеметный огонь, но мы втроем благополучно добежали до леса, а там были наши войска.

Пройдя некоторое расстояние, мы увидели дом. Вошли в него. Там были какие-то начальники. В хате горела коптилка, и свет был плохой. Я стал возмущаться: «Вот, послали нас». А мне ответили: «Замолчи!» Мы повернулись и вышли из дома. Кто там был — не знаю.

Вышли на дорогу и продолжили путь к себе в тыл. Стало светло. Идем дальше, маскировочные «халаты» не снимаем, даже шапки-ушанки замаскированы носовыми платками.

Навстречу нам сани: едет мой заместитель по тылу и нас не узнает. Я говорю: «Что, своих уже не узнаешь?» По голосу он, конечно, узнал, бросился к нам. Мы очень обрадовались встрече. Нас посадили в сани и доставили домой, т. е. в свой тыл.

Начштаба полка Дрессен был ранен осколком в руку. Она у него сильно опухла, он просил нас не оставлять его. Я ему говорю: «Крепись, не отставай, потому что мы не в состоянии нести тебя». И он мужественно вынес все эти тягостные дни и вышел с нами.

Комдив полковник Старунин, комиссар дивизии и весь штаб не вышли. Видимо, они погибли там, в тылу у немцев. Командиры 552-го и 559-го сп вышли, комиссару 552-го сп не удалось выйти. Из личного состава 546-го сп вышло мало. Те, кто вышел, были сильно истощены и опухли.

В апреле полк находился на отдыхе. В это время к нам заезжал член Военного совета 2-й ударной армии дивизионный комиссар И. В. Зуев. Он провел совещание с командирами подразделений полка, интересовался политико-моральным состоянием личного состава.

После короткого отдыха полк продолжал вести бои. В конце апреля 191-ю дивизию вывели в район Мясного Бора. Мне было приказано занять оборону в горловине во втором эшелоне. КП полка я вывел в район железнодорожного полотна, соединявшего Новгород и Чудово. Здесь произошла встреча с командующим Волховским фронтом К. А. Мерецковым. Я в это время находился на КП. Мне доложили, что подошла группа больших начальников. Я вышел из землянки и подошел к ним. Генерал показывает мне на человека, у которого на гимнастерке никаких знаков различия нет и фуражка на голове какая-то невоенная. Я понял, что это Мерецков, и доложил ему, что полк находится в обороне. Он сказал мне: «Узнай положение и доложи мне». А сам пошел по дороге дальше.

В конце мая противник закрыл горловину. Мои подразделения и два полка дивизии остались за горловиной.