«Долина смерти»

В это время меня разыскал посыльный из штаба 59-й стрелковой бригады, который передал распоряжение комиссара бригады явиться немедленно в штаб. Мы пошли вместе с Джалилем.

Полковник И. X. Венец вызвал меня допросить немецкого военнопленного: я свободно владел немецким, и мне приходилось выполнять роль переводчика.

Перед нами сидел немецкий лейтенант. Назвал он себя (это подтверждалось имеющимися при нем документами) Питером Розенбаумом. Он был пехотинцем 18-й немецкой армии. Родом из-под Мюнхена, на войне с июня 1941 г. Родители — бауэры (крестьяне). По его словам, он — антифашист, ненавидит Гитлера, хотя и не является коммунистом. Перешел к нам добровольно. Он сообщил ряд ценных сведений о расположении немецких частей на нашем участке фронта. Он читал советские листовки и запомнил стихи:

Под пятою фашистской полуживые,
К жизни, страны-сироты, вставайте! Пора!
Вам грядущей свободы лучи заревые
Солнце нашей земли простирает с утра.

Немецкий лейтенант спрашивает:

— Не знаете, кто автор этих стихов?

Отвечаю:

— Вот перед вами поэт Джалиль, автор этого стихотворения.

Немец долго не хотел верить такому совпадению, думал, что его разыгрывают. В конце концов мы его убедили в том, что перед ним стоит поэт.

В фашистской Германии день рождения Адольфа Гитлера — 20 апреля — считался национальным праздником. Муса Джалиль поделился со мной своими соображениями о том, как бы нам «отметить» день рождения фюрера. Этот план вскоре был осуществлен.

…В редакции армейской газеты «Отвага» работал талантливый скульптор и художник Евгений Викторович Вучетич. Друзья-журналисты звали его просто Женей. М. Джалиль и Е. Вучетич приехали в политотдел 59-й стрелковой бригады, расположенный в лесу между Дубовиком и Малым Еглино. Они попросили нас найти среди воинов бригады художников-любителей. Такие нашлись. Под руководством Е. Вучетича на широких полотнах, найденных в деревне, нарисовали карикатурные портреты Гитлера. Голый фюрер нарисован с кулаком, угрожающим Советскому Союзу. А внизу стихи М. Джалиля, выведенные крупными буквами:

Злобный Гитлер,
Жадный до крови зверь,
Тянет грязные лапы теперь и к нам,
Хочет он нашу землю испепелить,
А свободный народ превратить в рабов.

Эти полотнища ночью были вывешены на деревьях лицом к немцам. Когда рассвело, фашистские солдаты увидели изображения своего фюрера в непристойном виде и начали стрелять в портреты. Через час портретов фюрера не стало, они все были изрешечены пулями.

Так мы «отметили» 47-летие проклятого фюрера.

В ночь с 24 на 25 июня подразделения 59-й бригады должны были согласно приказу штаба 2-й УА (располагавшемуся, кстати, рядом со штабом 59-й), прорываясь из окружения, выйти к д. Теремец-Курляндский. Член Военного совета 2-й ударной дивизионный комиссар И. В. Зуев предложил командованию бригады усилить третий батальон, возглавлявший прорыв, группой политработников. В эту группу вошли я, Муса Джалиль, инструкторы политотдела.

Прорыв начался в одиннадцать часов ночи. В первых рядах атакующих шли и мы с М. Джалилем. Фашисты ответили ураганным огнем. Мы несли большие потери убитыми и ранеными, наши ряды редели. М. Джалиль проявлял присущие ему мужество, выдержку.

В ту ночь наши первые две атаки окончились неудачно, немцы держались крепко. Около трех часов утра мы пошли в третью атаку на фашистские укрепления. Я успел бросить гранату, Муса заколол штыком гитлеровца, а в это время меня ранило в правую ногу. Нестерпимая боль пронзила все тело. Я сказал о своем ранении Мусе. Он отвечал, что тоже ранен, но надо терпеть. Через некоторое время Муса потащил меня на своих плечах в ту сторону, где, как мы полагали, не должно быть немцев. Однако, вопреки ожиданиям, нас встретил пулеметный огонь. Муса пополз к этому пулемету, чтобы взорвать его (у него была граната). Затем раздался громкий крик. Я решил, что это кричит Муса. В это мгновение около меня рухнуло что-то тяжелое. Меня засыпало землей, оглушило, и я потерял сознание…

Сколько раз за долгие дни окружения я повторял себе: лучше умереть, чем оказаться в плену! Однако жизнь распорядилась иначе, и горькая участь фашистской неволи коснулась меня так же, как многих моих друзей. В их числе был и Муса Джалиль…

Судьба военнопленного провела меня через лагеря Выры, Пскова, Тапеа, Маутхаузена, но оставила в живых. Скорбный путь Мусы Джалиля закончился в фашистской тюрьме, но увековечили его имя бессмертные строки «Моабитской тетради»…

И. П. Паньков,

канд. ист. наук, доц. Приморского сельхозинститута,

бывш. старший инструктор политотдела 59-й осбр

Е. И. Спиридонова (Литвиненко) Медики пятьдесят девятой