Долина совести

Он поднялся, неуклюже взял со стола точно такой же поднос, как у женщины (от свертков остались только цветные бумажки, пустой бумажный стакан лежал на боку) и сунул его в щель жестяной тумбы, похожей на очень большой почтовый ящик. В недрах тумбы глухо ухнуло; он обернулся в поисках выхода. Всюду жевали, тянули из трубочек, причем половина посетителей были дети. Цветные шарики на палочках пялились на него, будто прозрачные драконьи глаза; он занервничал. Здравый смысл говорил ему, что надо выйти вон там, через стеклянную дверь, что опасности нет, что он просто зашел в кафе, чтобы перекусить, что он уже поел и теперь должен идти дальше…

Куда – дальше?

В контору, подсказал здравый смысл. В офис.

В дверном проеме он привычно пригнулся. Вышел под серое небо, поймал щекой несколько капель холодного весеннего дождя, сегодня шестое марта, сказал здравый смысл. Послезавтра – международный женский день…

Какой день?!

– Я, – сказал он шепотом. – Я должен был увести… этих двоих… увести… привести. Не уберег?!

Дети, с визгом скатывавшиеся по яркой горке, поглядывали на него мельком, без интереса. Он сунул руки в карманы куртки, повернулся левым боком к несущемуся по широченной дороге потоку этих… «машин», подсказал здравый смысл. И двинулся по направлению к мосту, проложенному не через реку, а через дорогу – чтобы одни машины могли разминуться с другими по воздуху…

Дождь усиливался. Здравый смысл вопил, что надо вытащить из сумки сложенный втрое «зонт», но он не спешил прислушиваться к здравому смыслу. Его устраивали прохладные капли, стекающие по лбу, по вискам, по затылку.

– Скидки, – сказала пожилая женщина, торгующая пирожками. – По случаю женского праздника – значительные скидки. Не желаете купить подарок?

Он отрицательно качнул головой.

Миновал мост. Осторожно пересек сперва одну улицу, затем другую; у входа в магазин неподалеку от площади Победы ему навстречу шагнула, поправляя низко надвинутый капюшон, улыбчивая девушка:

– Можно вас на минутку? Не хотели бы вы заняться изучением Библии?

– Прямо сейчас? – медленно спросил он, и девушка стушевалась под его взглядом. Минуту спустя он услышал, как она обращается к другому прохожему: «Можно вас на минутку? Не хотели бы вы заняться изучением Библии?»

– Свобода, – сказал милиционер в камуфляже, с резиновой дубинкой у пояса, – это всегда одиночество. Чем совершеннее свобода – тем полней одиночество.

– Что? – удивился он.

– Я это говорю к тому, что любая привязанность есть первый шаг к рабству, – охотно пояснил милиционер, оставляя свой пост возле обменного ларька и подходя ближе.

– Вряд ли, – нерешительно сказал он.

– Да-да, – ради убедительности милиционер коснулся наручников, болтающихся у него на поясе рядом с дубинкой. – Именно так. Даже если это привязанность к домашним тапочкам. Или к единственному сорту сигарет. Или к стране. Особенно к стране.

– Я не курю, – сказал он. – И у меня нет домашних тапочек.

– Значит, вы очень одиноки, – сказал милиционер. – Я вам завидую.

– Кажется, я опаздываю на работу, – сказал он.

– А я вас не задерживаю, – со значением сказал милиционер. – Ступайте себе.

И он пошел дальше; здравый смысл, казалось, потрясен был встречей с обладателем дубинки и теперь молчал, не беспокоя подсказками.

Он поднялся на порог из трех бетонных ступеней и, привычно пригнувшись, вошел в тесную чистенькую контору. Вдоль стены стояли остекленные витрины с выставленными напоказ мобильными телефонами; хорошо одетая длинноногая девушка внимательно изучала модели и цены. За стойкой сидел элегантный молодой клерк, самой яркой деталью его внешности был желто-оранжевый галстук на плотной мускулистой шее.

– Ты опять опоздал, – сказал клерк с неприязнью – Шеф вот уже пятнадцать минут…

– ТРОЛЛЬ! Помогите! ТРОЛЛЬ!

Он обернулся.

Девушка, еще секунду назад разглядывавшая телефоны, теперь кричала, вжимаясь спиной в витрину; лицо ее было белым, как рубашка элегантного клерка, а рот раззевался так широко, что виден был маленький, дрожащий в горле «язычок»:

– А-а-а! Тролль! Тролль! ТРОЛЛЬ!

И в стекле витрины за ее спиной Гран-Грэм увидел собственное отражение.

Глава пятнадцатая Катастрофа

* * *

Их встречи приняли характер обмена заложниками. Ледяной взгляд, сухой кивок, формальное рукопожатие; каждый получал из рук другого частичку своей украденной свободы и торопился прочь, стараясь поскорее забыть унизительную процедуру обмена.

Анжела съехала их гостиницы и сняла небольшую квартиру неподалеку от центра; она полагала, что Влад не знает ее нового адреса, однако на другой же день после ее переезда Богорад сообщил Владу улицу, номер дома, квартиру, этаж, фамилию хозяйки, сдавшей квартиру, и некоторые подробности (у парадного входа консьерж, имеется черный ход с железной дверью и кодовым замком, однако дверь квартиры хлипкая и замок не выдерживает критики).

– Человек, опасающийся преследования, мог бы выбрать убежище и получше, – озабоченно говорил Богорад.

– Убийца должен пройти мимо консьержа, – неуверенно возражал Влад.