Долина страха

— Итак, мы должны несколько ограничить область наших поисков: наш корреспондент ссылается на толстую и очень распространенную книгу, отпечатанную в два столбца.

— Библия! — воскликнул я с торжеством.

— Так, Уотсон, хорошо! Впрочем, если позволите, то с некоторой оговоркой. Именно относительно библии труднее всего предположить, что она находилась под рукой у кого-либо из сподвижников Мориарти. Кроме того, различных изданий библии существует такое множество, что он едва ли мог рассчитывать на второй экземпляр с одинаковой нумерацией страниц. Нет, он ссылается на нечто более определенное, он знает наверняка, что его страница пятьсот тридцать четвертая окажется вполне тождественной моей пятьсот тридцать четвертой странице.

— Но ведь книг, отвечающим всем этим условиям, очень немного?

— Верно. Но именно в этом наше спасение, наши поиски должны быть теперь ограничены книгами с постоянной нумерацией страниц и притом такими, которые обычно есть у всех.

— Брэдшоу!

— Едва ли, Уотсон. Язык Брэдшоу выразителен, но скуп. Запаса слов на одной странице не хватит даже для обыкновенной записки. Брэдшоу приходится исключить. Словарь тоже не подходит и по той же причине. Что же остается в таком случае?

— Какой либо-ежегодник!

— Великолепно, Уотсон! Если вы не угадали, значит, я сильно заблуждаюсь. Ежегодник! Возьмем номер «Альманаха Уайтэкера». Он очень распространен. В нем имеется нужное нам количество страниц. И отпечатан он в два столбца. Насколько я припоминаю, он именно к концу становится особенно многословен. — Холмс взял томик с письменного стола. — Вот страница пятьсот тридцать четвертая… столбец второй… уйма мелкой печати… о бюджете и торговле Британской Индии. Так. Записывайте слова, Уотсон. Номер тринадцатый «Махратта». Начало, я боюсь, не особенно благоприятное. Сто двадцать седьмое слово — «Правительство». В этом слове все-таки есть какой-то смысл, имеющий, правда, мало отношения к нам и профессору Мориарти. Теперь посмотрим далее. Что же делает правительство Махратты? Увы! Следующее слово — «перья». Неудача, милый Уотсон. Приходится поставить точку.

Холмс говорил шутливым тоном, но его нахмуренные брови свидетельствовали, что он разочарован и раздражен.

Я сидел огорченный и смущенный, глядя на огонь в камине.

Продолжительное молчание было нарушено неожиданным возгласом Холмса, появившегося из-за дверцы книжного шкафа со старым желтым томиком в руке.

— Мы поплатились, Уотсон, за свою поспешность. Мы опередили время и наказаны за это. Сегодня седьмое января, и мы взяли свежий номер ежегодника. Но более чем вероятно, что Порлок взял для своего послания старый номер. Без сомнения, он сообщил бы нам об этом, если бы его пояснительное письмо было им написано. Теперь посмотрим, что нам расскажет страница пятьсот тридцать четвертая. Тринадцатое слово — «имею». Сто двадцать седьмое — «сведения». Это сулит многое.

Глаза Холмса сверкали, а тонкие длинные пальцы нервно вздрагивали.

— «Опасность». Ха! Ха! Отлично! Запишите, Уотсон: «имею сведения — опасность — может — угрожать — очень — скоро — некий». Дальше у нас имеется имя — «Дуглас». «Богатый — помещик — теперь — в Бирлстон — замок — Бирлстон — уверять — она — настоятельная». Все, Уотсон! Что вы скажите о чистом разуме и его плодах? Если бы у зеленщика имелась такая штука, как лавровый венок, я бы немедленно послал Билли за ним.

Я пристально всматривался в лежавший у меня на коленях листок бумаги, на котором записал под диктовку Холмса странное послание.

— Что за причудливый и туманный способ выражать свои мысли!

— Наоборот, он очень ясно выражается, — возразил Холмс. — Когда вы пользуетесь для выражения ваших мыслей одним книжным столбцом, то едва ли найдете все, что вам нужно. Кое в чем приходится рассчитывать на догадливость вашего корреспондента. В данном случае содержание совершенно ясно. Какая-то дьявольщина затевается против некоего Дугласа, богатого джентельмена, живущего, по-видимому, в своем поместье, на что и указывает нам Порлок. Он убежден — «уверять» — самое близкое, что ему удалось найти к слову «уверен», — что опасность очень близка. Таков результат нашей работы… и я могу смело вас уверить, что здесь был кое-какой материал для анализа.

Холмс испытывал удовлетворение истинного художника, любующегося своим шедевром. Он еще продолжал наслаждаться достигнутым успехом, когда Билли распахнул дверь, и в комнату вошел инспектор Мак-Дональд из Скотланд-Ярда.