Долина Звенящих Камней

Единственно, что имелось в нем примечательного, так это умение исчезнуть с поразительным проворством за мгновение до того, как станет опасно. Хижины у него не было, и спал он над водой прямо на сыром промозглом настиле, цепляясь за него во сне удивительно прочно; и часто ему приходилось спать у самого берега, потому что дозорные снимали по вечерам мостки, как только к Хижинам возвращались последние из Людей, а где будет ночевать Щенок их не волновало. Но почему-то Щенка ни кто не ел. Может быть потому, что он был невозможно костляв, - питался ведь всякой дрянью, обгрызенными многими до него отбросами и скудными подачками в редкие для племени сытные дни.

Некоторое время они сидели молча, и Хромой смотрел на закат, а Щенок смотрел на Хромого. Потом Щенок тихонько всхлипнул. Безрезультатно. Всхлипнул еще раз - громче, жалостнее. Хромой чуть повернул голову, разлепил брезгливые губы:

- Э?

Щенок едва заметно придвинулся, задышал часто и прерывисто, не смея еще надеяться, что Хромой снизошел слушать:

- Могу говорить?

- Говори, - Хромой снова отвернулся, зевнул длинно и громко. - Или не говори. Мне одинаково.

Щенок зажмурился, с присвистом вздохнул, дрожа от осознания собственной наглости:

- Хромой... Хромой добрый к слабым. Хромой... сделает нож? Мне сделает?

Хромой повернулся к нему всем телом, выпучив глаза и приоткрыв рот в беспредельном изумлении:

- Зачем?

- Я слабый. Будет нож - буду сильным.

- Ты глуп, - Хромой овладел собой, скривился презрительно. - Ты не понял. Я соглашусь. Стану делать. Придут Люди. Спросят: "Для кого?" Я скажу: "Для Щенка". И они будут смеяться. Они скажут: "Ты заболел головой".

Щенок неуклюже поднялся, спрятал за спину все еще стиснутый до белизны в пальцах кулак:

- У меня есть... Ни у кого нет, а у меня есть... Он красивый. Красивее всего. Сделаешь нож - отдам...

- Красивый - кто?

Щенок отступил на шаг:

- Не скажу. Сделай нож - тогда...

- Ты глуп, - Хромой с брезгливым интересом рассматривал Щенка. - Ты слабый. Я - сильный. Отберу. И не будет у тебя ничего. Ножа не будет. И этого, в кулаке - тоже не будет.

- Не отберешь, - Щенок отступил еще на шаг. - Убегу. Я быстрый. Ты хромой. Не догонишь...

Но в голосе его, дрожащем, жалобном, уверенности не было.

- Ты - быстрый. Бегаешь быстрей меня. - Хромой не сводя со Щенка насмешливых глаз, просунул руку за полог Хижины. - Там копье, - пояснил он. - Полетит быстрее, чем ты бегаешь. Догонит.

Слезы ручейками потекли по заросшим дрянным волосом впалым щекам Щенка. Он дернулся было бежать - передумал, остался на месте, моргая испуганно и жалко. Потом медленно, оседая на трясущихся, ослабевших ногах, придвинулся к Хромому вплотную, разжал потную ладонь:

- Вот. Хромой добрый не обидит слабого.

Хромой глянул заинтересованно, не понял, вскинул недоумевающий взгляд на Щенка. Ему показалось, что тот слишком долго и сильно сжимал кулак, так сильно, что порвал кожу ногтями. Но кровью не пахло. Хромой вгляделся внимательнее, осторожно дотронулся. Снял непонятое с трясущейся ладони Щенка, поднес к глазам.

Камень. Маленький, гладкий. Как галька. Щенок взял из реки? Темный. И алый. Снаружи - темный; глубоко внутри - алый. Хромой недоверчиво пощупал камень. Маленький... Вгляделся в него снова - глубокий. Как озеро... Так бывает?

Щенок навалился сзади, сопел, впившись завороженным взглядом в алую искру то меркнущую, то вспыхивающую вновь:

- Протяни к Слепящему, - прерывистый шепот его был жарким и влажным, он неприятно щекотал ухо, но Хромой не выказав раздражения, не отстранившись даже, послушно вытянул руку к пылающему закатному зареву. И дернулся вдруг, завизжал в бессловесном восторге - как детеныш, как маленький. Как щенок. Потому, что в пальцах его вспыхнул теплым алым сиянием маленький кусочек заката. Настоящий, живой. Свой.

Щенок громко всхлипнул над ухом, и Хромой опомнился.

- Не погаснет?.. - он коротко глянул на Щенка и поразился - такой бесконечной тоской полнились эти пустые и обычно тусклые глаза, в которых дрожали теперь жидкие отсветы невиданного камня.

Щенок судорожно вздохнул, приходя в себя, отодвинулся, мотнул головой:

- Нет. Днем еще красивее. И ночью. Если огонь... Хромой резко встал, исчез в Хижине, завозился там, загремел чем-то у самого входа. Щенок сделал было неуверенный шаг следом - не посмел, остановился, прижав кулаки к груди. Рот его искривился в горькой обиде: обманули...

Он тихонько заскулил, не сводя с задернутого полога набухающих слезами бессилия глаз. Но полог качнулся, и Хромой появился на мостках вновь, прижимая к груди тяжелую скомканную шкуру. Не глядя на шарахнувшегося Щенка, бросил свой сверток на гулкий жердяной настил, сказал отрывисто:

- Выбирай.

Щенок присел на корточки, глянул. Ножи. Из камня. Столько, сколько пальцев на руке, и еще один. Крепкие, тяжелые, на прочных роговых рукоятях. Красивые...

- Один, - Хромой для большей точности сунул к лицу Щенка кулак с отставленным пальцем. - Один - тебе. Выбирай.