«Долиною смертной тени»

– Всяк стремится ради власти собственной, но не эти. У этих иная цель, ибо желают они исполнить волю господина своего. А господин их один «ада» даэдрических, который не желает оставлять планов по покорению Тамриэля, – глас мужчины, бредущего со стоицизмом через марево Хаммерфелла, становится всё строже, его посох постукивает по камню дороге в такт словам. – Мы обязаны отвратить народ от мерзкого почитания зла, ибо тогда миру грозит опасность. Мы идём, чтобы отвратить их от ереси, чтобы спасти от погибели слабых, немощных жителей Тамриэля.

– И куда же сейчас нас ведёт путь?

– Сейчас мы взойдём в Норт Холл, дабы объявить о проповеди покаяния. Чувствую я, что край этот может стать оплотом нового губительного поклонения тому, что уже пытался захватить Тамриэль во времена эпохи многоцарствия и альянсов.

Азариэль вспомнил историю и с лёгким трепетом встретил образы, которые являлись ему в момент чтения учебников по истории второй эры. Вторжение орд даэдрического принца уже было и оно прошлось разрушительным огнём по Сиродилу, но когда горят огни в храме Единого этого не может случиться больше.

– Но если Люцию, тому, кто соединил в себе все силы всех принцев, не удалось выполнить заветную мечту даэдра, как с этим справится один принц? – подивился парень, утирая пот со лба и взирая на пустоши, бескрайние и слепящие сухостью песка. – Да и как он прорвётся, пока горят огни в храме Единого?

– После поражения Люция сделалась распря между даэдра, и никто боле не восхотел водиться друг с другом, но Единый говорит, что Молаг Бал сильнее всех возжелал довершить начатое Люцием и послал своего любимого даэдрапоклонника по имени Ильгамеш, сделав его лже-пророком, который понесёт яд в мир.

Азариэль с удивлением вспомнил свой сон, но не стал его озвучивать, понимая, что это могут быть путы Вермины.

– Драконьи Единого…

– А насчёт огней… это последний акт почтения тамриэльцев Единому. Мало кто помнит, что это за Единый, но огни Его, есть огни договора, подтверждённые свидетелем – Акатошем. Порой так и говорят, что это союз с Акатошем, но как они могут возгореться не в храме Акатоша, а пылают в храме Единого? – грозно рассказал мужчина и продолжил мерный ход в полной тишине.

Ступая ещё полчаса по дороге они приблизились к городку, именуемому Норт Холлом, но до него всё ещё далеко, ибо манящими видами он касается очей за полкилометра. Понадобилось ещё немного времени, чтобы двое оказались в прохладной тени строений, которые исполнены в сиро-хаммерфыельском стиле. Азариэль впервые увидел бежево-серые постройки из глины и обожжённого кирпича, но выполненные в грубом и чуждом для этих мест стиле, присущим сиродильцам скорее. Часть зданий не пестрит изящными формами Хаммерфелла, вместо это сторожевая башня и первые строения прямы и квадратичны, без арок, колонн и резных деталей архитектуры.

Трепетно Азариэль встретил этот городок ещё чувственнее его сердце забилось, когда увидел множество смуглых людей в светлых лёгких одеждах, блуждающих в тени домов. Тут же он увидел и пару стражников, что патриулирую край города, неся деревянные щиты и короткие копья, «закованные» в легчайшие доспехи, представленные лишь нагрудными пластинами из лёгкой стали.

– Стоять! – раздался крик сверху, и странники узрели как на них грозно смотрит один из охранников входа в град. – Кто вы? Зачем идёте?

– Мы обычные путники! – ответ взял Варкут’нель-Гайн. – Хотим набрать воды, прикупить товаров и найти ночлег.

Стражник по-видимому скрылся с верхотуры башни и спустя пару минут он уже стоял перед пилигримами. Азариэль удивился, когда увидел, что перед ними мужчина нордской внешности, с крупным лицом и светлыми русыми волосами, да поглядывает на них голубыми очами.

– Путники, говорите. Как-то неделю назад один человек прибыл к нам. Он тоже говорил, что недолго ютиться тут будет, да засел на семь дней и пудрит головы народу честному… даже нашему градоначальнику всё словами перепутал в душе, отчего тот стал похож больше на кабеля, – недовольство так и проистекает из уст стражника.

– О чём вы молвите, милсдарь?

– Да, эта гадость месяц назад в Рихаде засела, оттуда эти чернокапюшонники и ходят, народ смущают, – стражник приложил руку к подбородку, на запястьях обтянутую наручами. – Пришёл один и сколько говорит… убеждает народ, что мол, можно оскотниться до самого низа, что государства в скором времени не понадобятся и что надобно приносить жертву новому божеству Ильгамешу… только вот учился я и чую, что это всё даэдрической ересью попахивает.

– А где его можно найти?

– Да он только и делает, что трындит на главной площади… это недалеко. Ступайте вперёд, к ней и выйдите, но только аккуратнее… возле него много фанатиков собралось.

Двое направились вглубь города, как Азариэля привлекли зазывания торговли, и он едва ли не утянул учителя с собой к прилавку. У простенькой лавки для продажи с навесом стоит полноватый кареглазый смуглый мужчина, и призывает всех купить свой товар.

– Чем торговлю ведёте?

– Дайте воды! – перебил Варкут’нель-Гайна Азариэль.