«Долиною смертной тени»

Гэ’эль молчит, её губы скривила злоба, а среди пальцев играет пламя, жаркое и убийственное. Человек перед ней хочет погубить её родной дом, он покусился на покой её и Азариэля, он содействует тем, кто хочет разрушить остров её предков. В конце концов, он собирается впустить в этот мир тёмные легионы и хочет прикончить беззащитную девушку. Жорар Мотьер даже не успел подумать о том, чтобы закончить ритуал, как его одежду объял огонь, а напор откинул в стену.

– Вставай несчастный человек, – подбежала к пленнице альтмерка и стала поднимать черноволосую женщину в тёмном стихаре. – Ох ты слабая!

И когда черноволосая нордка упала на плечо эльфике, Гэ’эль вобрала остатки магического потенциала, чтобы обрушить на камень душ всю свою ярость.

А Азариэль всё пытается одолеть монстра, но побитый и изрезанный он больше не в силах с ним биться. Он снова атакует, но тварь сначала крылом его «берёт» за шиворот и гшвыряет на пол, а потом с налёту подпрыгивает дабы пронзить, но альтмер откатился и тяжело встал, сплюнув кровь на каменно-мраморный пол, пачкая губы.

– Азариэль! – радостно зашипел Гранд, показывая на раны и синяки альтмера, зияющие на лице. – Ты уже проиграл!

– Ага! – вскрикнул парень и его меч показал на строение, из которого больше не сочится магический свет и пропала вся сила.

– Не-е-ет! – проревел Гранд, забесновавшись и став летать из стороны в сторону, бросаясь на колонны, исцарапывая их и мотаясь на месте. – Богохульники! Что ж, ты подписал приговор разрушения своему монастырю! – прокричал даэдра и взмыл в небеса, устремляясь к маленькому выходу под потолком.

– О, Единый, помоги, – помолился Азариэль, ковыляя к своим и смотря на то, как призванные дреморы окутались в потоки тёмно-фиолетовой энергии и стали исчезать из этого мира, потеряв связь с прерывателем.

– Что мы будем делать? – спросил Ариан.

– Нужно найти моего учителя, – тяжело проговорил парень, опираясь на меч, ибо всё тело ломит от боли. – Он нам поможет.

Если бы Варкут’нель-Гайн знал, что творится внизу под горой, то всё равно бы не понёсся в монастырь, ибо тут творится самое важное – здесь культ потерпит поражение. Его суровый и холодный взгляд падает на то во что выродились совместные молитвы и призывы ложного бога. Жрецы, израненные кинжалами замарали алтарь своей кровью – ильгаметяне резали и кололи себя, вертелись и кружились, пытаясь членовредительством вызвать милость своего пророка. И даже матриарх – красивая девушка держится за порез на руке, которым она так же пыталась призвать огонь лорда Бала.

– А вы сильнее кричите, может ваш бог спит, – надсмехается Варкут’нель-Гайн над культистами.

Царица, держась за платье, устало и с подавленным гневом тихо говорит, её взгляд печален и обессилен:

– Может сам призовёшь огонь, старик?

Варкут’нель-Гайн подошёл к своему жертвеннику, который много лет тому назад был возведён во имя Единого. Ревнитель Бога собрал его из двух дюжин больших камней ещё перед испытанием и возложил на него жертву – принесённого тельца. Служитель Единого взял три кувшина с водой и возлил их в небольшой ров возле алтаря и облил прохладной жидкостью и сам жертвенник. Как только всё было подготовлено, Варкут’нель-Гайн обратился к небесам с высоко поднятыми руками и глас его раздался на всё ложе.

– О, Единый, Боже предков, услышь меня, Господи, услышь меня ныне в огне! Да познают в сей день народ сей сии, что Ты один Бог в мире и что я раб Твой и сделал всё по слову Твоему. Услышь меня, Единый, услышь меня! Да познает народ сей, что Ты, Господи, Бог, и Ты обратишь сердце их!

И после слов молитвы пасмурные небеса разверзлись и яркое, ослепительное пламя покровной дланью упадало на дрова и жертву. Народ смотрел на то, как поток слепящего столба, и в глазах его отразился свет вместе со страхом и ужасом, восхищением и трепетом. Небесный огонь медленно снизошёл сверху и возжёг жертву, алтарь и даже ров был объят пламенем… сама вода горела. Варкут’нель-Гайн, глубоко вдохнув, когда всё горело, когда его жертва объелась в одеяло чистого огня, повернулся к народу, показывая рукой на тихо пляшущий покров огоньков:

– Смотри царь, взирай царица! Смотрите и трепещите – истинный бог – Единый, и слова пророка вашего – лживы.

– Эизваэль! – воззвал один из жрецов, с безумным взглядом в глазах. – Чтобы ниспустить огонь от пророка Ильгамеша, нужна жертва покрупнее. Нужна кровь от кровей вашей.

– Что!? Ты хочешь принести в жертву мою дочь?! – вспылила девушка, спрятав за собой девочку.

– Да! – жрецы обернулись к царице, в их руках сверкнули ритуальные кинжалы. – Ты – Матриарх, и плоть твоя, да дочь станут отличные закланием, настолько великим, что пророк и сам Бал ответят на него! – в порыве опьянённой злобы воют сектанты, готовые пойти на любое преступление ради победы.