Долины и взгорья

Вот тоже: а не пойти ли врачом на какой-нибудь рыболовецкий гигант, гордость советского промыслового флота? Такие гиганты в окружении судов поменьше проводят долгие месяцы вдали от Родины. Сотни и тысячи людей работают в океанских водах и, случается, болеют. Требуются врачи, готовые по полгода жить вдали от родных берегов, умеющие и пневмонию лечить, и зубы пломбировать, и аппендэктомию произвести при необходимости. С вывихами и переломами тоже справляться нужно. До ближайшего стационара тысяча миль, и стационар этот чужой. К примеру, аргентинский. Больного там, конечно, примут, будут лечить, но за деньги. За большие деньги. За валюту. И ещё переживай, не убежит ли, не прельстится ли западным раем заболевший. А наши ребята за смешную зарплату, не выходя из медпункта, поставят на ноги, и никаких заходов в иностранные порты. Сегодня ширится движение: работаем без захода в иностранные порты! И сразу объявились вакансии. Прежде как? Прежде вышел в международные воды, и тебе капает валюта. Немного, но за полгода что-то, да набегает. Зашёл корабль в иностранный порт, там ты валюту и потратил. Джинсы купил, магнитофон импортный, пиджак замшевый. Очень дёшево. Потому как контрабандные в портах и джинсы, и пиджаки, и магнитофоны. А сейчас — шутишь. Дадут боны, с ними дома, в «Альбатросе» отоваришься. Но уже не тот выбор. И цены не те. Потому что товар от настоящих фирм. А какая разница, настоящие, нет, штаны они и есть штаны.

Это нам хирург рассказывал, на дежурстве. Он несколько лет в море ходил, а теперь всё, сошёл на берег. Вразвалочку. По молодости, говорит, было интересно, и опять же иностранные порты — экзотика, впечатления. А потом наскучило. Полгода на твердую землю только в бинокль смотреть — ради джинсов?

Да и за полгода, бывает, пару вывихов только вправишь, и вся практика. Оно хорошо, конечно, что никто всерьёз не болеет, но опыта на такой работе не наберёшься, квалификацию не повысишь. Ещё и ту, что есть, потеряешь.

Такие пустые мысли копошились в голове, пока я просматривал газету. Пустые — потому что в море я точно не пойду. Во-первых, нужен врачебный стаж в три года, во-вторых, а зачем мне в море на полгода? Джинсы? Магнитола? Замшевый пиджак? Итальянская дубленка?

Смешно, да.

Я вернул газету, поблагодарил замполита, и отправился восвояси. В палатку.

Наши все вернулись, и сейчас отдыхали. После учений положен отдых, поскольку занять нас было нечем. Ещё раз строевой песней? Но командиры устали. Это нам пустяки, идёшь себе, играешь автоматом, а у командиров ответственность. Ведь всякое бывает. Даже холостым патроном можно покалечить. Особенно себя.

Но не сегодня. Сегодня обошлось.

И мы устали тоже. Больше обыкновенного. Стрельба есть ещё и акустическое воздействие, устаёшь от громких звуков. И автомат тяжелый. И солнце горячее.

Потому все ждали ужина, а потом отбоя. Обеда сегодня не было, его, обед, изображала полевая кухня, но вышло плохо. Пересол. Да, наши готовили, наши. Думали, лёгкое дело, а оно вон как вышло. Интересно, свиньи едят пересол? А что, разбавят водой до кондиции, и кушайте, кушайте, поросята, очень у нас борщ сегодня вкусный.

Даже Атаманову читать не хотелось от утомления. Но он человек сильной воли. Раскрыл «Поиск» и продолжил повествование о доне Румате. Народ вяло, но потянулся, и через четверть часа нас было столько же, сколько и вчера. Даже больше, потому что сегодня мы голодные, а чтение отвлекает от еды. Меняет пищевую направленность мыслей на созидательную: создание видений под воздействием художественного текста.

Я зашёл в палатку и лег. Вообще-то не полагается, но и я тоже устал.

Корчной… Значит, решился. Ну да, другого такого шанса может и не быть.

Кто виноват?

Спасский! Он показал, что можно! Можно оставлять заработанные призовые себе, жить на шахматные деньги в Париже, и хорошо жить. Да ещё с третьей женой. Три жены! Ну да, кто-то живет последовательно, кто-то параллельно, а кто-то и так, и этак.

После Спасского пошли и другие. Либерзон, Сосонко, нынешний чемпион ФИДЕ. В советской печати только так и пишут — нынешний чемпион ФИДЕ, без упоминания имени. Ботвинник, Смыслов, Таль, Петросян, даже Спасский — это чемпионы мира, а нынешний — чемпион ФИДЕ. На слух и труба пониже, и дым пожиже.

Но нынешний чемпион ФИДЕ в поединке с Фишером заработал три миллиона! А в Ливии, а в других турнирах? И он сам выбирает, где ему играть, не спрашивая разрешения у товарища Миколчука.

Ну, и Чижик… Тоже баловень судьбы, а если повезет, то станет чемпионом мира. Мира, а не ФИДЕ! Так будут писать в наших газетах.

А Виктору Львовичу сорок шесть лет. Времени в обрез.

Жизнь гроссмейстера такого уровня представляется сторублевому инженеру, врачу или учителю мечтой. Стипендия, призовые, поездки на зарубежные турниры! Но он-то себя не с инженером на ставке в сто двадцать сравнивает. Он себя сравнивает со Спасским, с Карповым, с Чижиком. Сравнивает и думает — а чем он хуже? Он не хуже! Он, может быть, даже лучше!

И вот он, шанс.