Доллары царя Гороха

– В Вербилки, – повторила собеседница, – это местечко под Москвой, совсем недалеко от столицы, там была дача Леонардо. Он ее сам спроектировал и страшно гордился домом, говорил, что это прибалтийское шале. Уж не знаю, живут ли прибалты в подобных избах, только, на мой взгляд, дом был на редкость неудобным: все комнаты имели выход на веранду, лестница на второй этаж ужасно крутая, дверей на первом этаже, кроме входных, не было, коридора тоже, этакая анфилада с арками… Мне у него нравился лишь гостевой домик, крохотный, на одну комнатку, вернее, там было очень хитро придумано. Войдя, вы попадали сразу в спаленку, а около окошка, в углу, была лесенка, ведущая в подвал, и там имелся санузел, совершенно кукольный, еще некое подобие кухоньки и софа. Очень оригинально. Вот там мне было приятно, а в доме нет.

Чувствуя, что голова идет кругом, я пробормотала:

– А на крыше идиотского дома с огромной верандой торчит флюгер, только не петушок, как у всех, а жуткое чудовище.

– Точно, – кивнула Гортензия, – это дракон Грач.

– Кто? – не поняла я.

– Вы не читали книгу «Охотник за сокровищами»?

– Нет.

– Она была весьма популярна в свое время, – пояснила Гортензия, – такая детская сказка, ею увлекались Настя, Сережа и Леша, все играли в кладоискателей. Этот дракон стерег несметные богатства, их надо было у него отобрать. Очень увлекательно написано, даже мы, взрослые, прочитали.

Я пыталась скрыть нарастающую тревогу. Значит, мы сняли на лето бывшую дачу Якуниных!

– Когда я приехала, – продолжала Гортензия, – Марфа провела меня в свою комнату и рассказала невероятную историю.

Утром, в день смерти, Леонардо, очевидно поняв, что умирает, открыл жене страшную тайну. В тот день, когда ему нужно было сжечь деньги, художник не нашел в себе сил выполнить задуманное, он спрятал капитал: рубли Клара́, свою часть и доллары Володи. Попросту говоря, обобрал своих приятелей – стащил их долю. Рубли Леонардо заховал в одном надежном месте, а доллары в другом.

В тайник с советскими деньгами Якунин залезал регулярно, а американские не трогал никогда, боялся. И еще, чувствуя свою вину перед Люсей, Леонардо каждый месяц выплачивал ей три сотни рублей.

Пораженная этим признанием, Марфа не нашлась, что сказать умирающему мужу.

– Я думал, ты в конце концов догадалась, в чем дело, – тихо шептал Леонардо, – мы же с тобой очень хорошо жили, ни в чем себе не отказывали, ездили каждый год по два раза отдыхать, держали домработницу, одевались у спекулянтов…

– Я считала, что у тебя хорошо продаются картины, – только и сумела вымолвить Марфа.

– Они все на чердаке сложены, – пробормотал муж, – но окружающие считали, как и ты. В тайнике еще есть деньги, вам хватит надолго. Запомни, как его найти.

Видно было, что Леонардо держится из последних сил, ему явно стало совсем плохо.

– Я позову врача, – испугалась Марфа.

– Нет, – прошептал муж, – сначала про деньги.

Он объяснил ей расположение рублевого тайника, потом сказал:

– Записывай, как найти доллары.

Она схватилась за ручку и успела кое-что записать, но тут Якунин потерял сознание, прибежали доктора, и художник скончался.

Рубли Гортензия и Марфа нашли сразу. «Захоронка» была устроена очень хитро, но Леонардо дал точное ее описание. Женщины легко обнаружили деньги, поделили их между собой. Люсе они ничего не сказали, побоялись реакции, которую может выдать взбалмошная дурочка. Марфа продолжала по-прежнему отстегивать Трошевой три сотни в месяц. А вот с долларами ничего не вышло. Леонардо надиктовал совершенно загадочный текст, похожий на ребус, объяснений он дать не успел. Да и Марфа с Гортензией просто боялись искать валюту. Что с ней делать, они не знали. Шло время, умерла Марфа, а потом скончался и Михаил. В процессе перестройки рубли превратились в прах, и Гортензия все чаще вспоминала о том, что на даче Леонардо, давно проданной другому человеку, спрятано настоящее богатство. Но, во-первых, госпожа Клара́ не знала где, а во-вторых, она боялась, что КГБ, узнав о валюте, вновь явится к ней, арестует, посадит в тюрьму.

Уже давно не было страны, в которой прошла молодость и зрелость Гортензии, КГБ претерпел несколько значительных реформ, по всей Москве совершенно открыто работают обменные пункты, доллар спокойно покупается, продается, обменивается. Но в Гортензии жил страх, она, уже пожилая женщина, воспринимала мир таким, как в советские годы. Госпожа Клара́ сохранила менталитет советского человека. Ее на всю оставшуюся жизнь напугали вызов в КГБ и следователь – молодая женщина, которая, монотонно постукивая карандашом по письменному столу, изредка уточняла:

– Я правильно поняла вас? С Трошевым вы встречались в компании Якуниных?

Вдруг, прервав свой обстоятельный рассказ, Гортензия вскочила и выбежала из комнаты. Я осталась одна в гостиной. Не прошло пары минут, как старушка прибежала назад и протянула мне листочек.

– Вот.

– Что это?

– Указание, где искать доллары, спрятанные Леонардо. Я читала записку, наверное, миллион раз, но ничего не поняла, – вздохнула Гортензия. – Мне ее оставила Марфа.