Доллары за убийство Долли [Сборник]

Быстро натягивает свой противогаз и в тумане, затопившем коридор, нащупывает кашляющего Крэнсона, помогает ему надеть маску.

Кирк Марслон, зажав рот и нос платком, сгибается надвое. Директора тюрьмы Доуфенмор начинает рвать.

Две фигуры в противогазах в неподвижном ожидании застыли перед телекамерой.

— Вот здесь все и решится.

На командном пульте сидят Билл Пейджет и Дейв Флоренсон; в бессильном отчаянии уставившись в один из экранов, смотрят на толстяка в кальсонах и противогазе, на надзирателя — также в противогазе. Их фигуры теряются в клубах густого тумана, и силуэт директора — без противогаза — уже почти неразличим в облаках густеющего газа.

Пейджет работает здесь дольше Флоренсона: он смЪт-рит на часы и стискивает зубы. Через полминуты Марслон умрет.

Выплюнув сигару и выдохнув воздух, Пейджет нажимает кнопку разблокировки дверей. Флоренсон, все поняв, хватает микрофон.

— Бригаду захвата в центральный коридор. Соблюдать осторожность: они вооружены и захватили директора.

Дверь беззвучно отворяется. Райнер хватает Марслона и бежит вперед, рядом сопит Крэнсон. Райнер знает, что впереди их ожидают снайперы в бронежилетах.

Бешеная скачка по лестницам. Углядев первого снайпера, Райнер стреляет с бедра, тот, зашатавшись, падает в пролет.

— Эй, Марслон, позаботьтесь о своей шкуре. Прикажите им открыть последнюю дверь.

Дуло пистолета так сильно упирается в затылок директора, что тот не смеет шевельнуться. Наверху, за стеклом, он видит двух надзирателей за командным пультом.

Марслон быстро прикидывает: за открытой дверью беглецов ожидает 400 метров открытого пространства без всяких укрытий — их наверняка ожидают, и они станут превосходной мишенью для полицейских, стоящих, как он догадывается, всего в нескольких шагах отсюда, за углом. И еще: Марслон знает, что Бэнсфилд выстрелит, если получит, отказ.

— Откройте дверь.

Пейджет не слышит в своей звуконепроницаемой комнате, но читает приказ по движениям губ директора.

И вновь его указательный палец нажимает кнопку разбло кировки.

Крэнсон первым бросается вперед, Райнер прикрывается директором, как щитом, затем отталкивает его, устремляясь в открытую дверь. Ошеломленный Марслон, сделав несколько шагов, падает, а полицейские выскакивают из-за угла.

— За ними, — вопит Марслон, — стреляйте не раздумывая.

Рычание заводимого мотора заглушает его голос.

Под навесом с утра стоит бронированный фургон — в нем должны были увезти трупы Логана и Крэнсона. Крэнсон в фургоне — но живой. Райнер за рулем бешено жмет на акселератор, и автомобиль срывается с места так резко, что шины начинают дымить.

Снайперы, встав на одно колено, поливают фургон очередями. На стеклах рассыпаются звездочки от пуль, но пробоин нет — стекла пуленепробиваемые.

Райнер переключает скорость, и через десять секунд они уже в 140 метрах от тюрьмы. Фургон несется с завыванием сирены, и машины уступают ему дорогу.

Свен, упавший на крутом вираже, медленно поднимается. Райнер выравнивает скорость и улыбается шведу:

— О’кей?

Крэнсон, кашлянув, непроизвольно зевает, а затем улыбается — впервые за полгода:

— О’кей.

С момента, когда он вошел в камеру для казни, прошло 58 секунд.

ГЛАВА 3

Тонкая нейлоновая нить заколебалась над поверхностью воды и вновь застыла. Солнце блеснуло, задев лучиком нить, затем все исчезло.

Крэнсон подсек нить легким движением руки, медленно провел сидящую на крючке рыбу сквозь камыши, сотрясаемые от отчаянных всплесков хвоста, а затем серебристое тельце оказалось в его широкой ладони.

Швед лежит на животе среди толстых стеблей, полностью закрывающих его. Крепко сжав зубы, он вытащил крючок, вонзил его в бутылочную пробку, которую обмотал трехметровой нитью. Положив крючок с нитью в карман, ухватил зубами прут с четырьмя сверкающими окуньками и, пятясь и извиваясь, пополз назад от мертвой болотной воды.

Все так же ползком он развернулся и вскоре оказался у хижины, наполовину прикрытой камышами. По-прежнему невидимый с другого берега, протиснулся в дыру, которую они вчера проделали ножом. Трухлявые доски поддались легко.

Свен просунул в дыру голову, затем руку, кинул внутрь рыбу и, сопя от напряжения, залез в хижину, несмотря на свое брюхо.