Долой стыд

Мы, на кассах, не настолько преуспели. Трудно оставаться автоответчиком, когда тебе улыбается понравившийся мужчина – тем более что это редко бывает. Я хочу сказать, только определённый сорт мужчин заигрывает с девушками на кассе, сорт как раз не в моём вкусе, и с ними, конечно, я выполняю предписания на все сто, из-за чего одни считают меня стервой, а другие – замороженной.

Мы проулыбались друг другу две недели, я уже сообразила, что он специально становится на мою кассу, иногда проходит весь ряд, чтобы меня найти, но дальше дело не пошло. Неправильный сорт не в состоянии понять, что ты его не поощряешь, а правильный не видит самого прямого поощрения. Улыбаюсь, улыбаюсь, просто в упор сигнализирую: ну как же так, теперь твоя очередь, я не могу вместо тебя спросить: «Девушка, как вас зовут?» То есть, наверное, я могу спросить от себя, как зовут его, – и всё закончится катастрофой. Не знаю почему, но когда девушка заговаривает первой, это оказывает парализующее воздействие. Мужчины трепещут от ужаса и, когда ноги начинают им служить, бегут наутёк.

На крупный чек мы всегда даём разную ерунду – фишки, флаеры, – и я уже начала в отчаянии думать, что могла бы вместе с ними сунуть номер своего телефона: так себе вариант, но хотя бы отойдёт в сторонку и поразмыслит, – но тут, слава богу, мы случайно столкнулись на улице, когда он шёл в магазин, а я – со смены. Я многих покупателей так встречаю, и некоторые даже узнают, хотя и не здороваются.

Столкнулись мы, конечно, не случайно. Я сразу его увидела и аккуратно так налетела, делая вид, что копаюсь в сумке. Сумку, как положено, выронила, чтобы рассыпалось барахлишко. Мы присели над ней и не спеша стали собирать. Сейчас, над осколками, так ярко всё вспомнилось: часы его не на той руке, швы на сумке и как мы поверх этой сумки друг на друга посмотрели.

«Уже уходите? Меня Максим зовут. А вас?» Он выпалил всё разом, ужасно стеснялся, лапочка, да ещё коробку с тампонами поднял и только потом разглядел, что это такое.

– А меня – Анжела.

Что-то у него в лице промелькнуло, но он справился, промолчал. Я говорила мамуле: ну ты меня назвала так назвала, хоть по кабакам петь, а она: ну что ты, Анжелочка, красивое же имя, принцессе не стыдно. Имя красивое, сама ты красавица, с самого детства, и одевала я тебя всегда как куколку, несмотря ни на что. Мамуля у меня романтическая особа, была и до сих пор такая.

Вот, познакомились, стал он меня водить по ресторанам. Я бы охотнее на концерт приличный пошла или выставку, но Максимчик, видимо, подумал, что раз я Анжелочка плюс из-за кассы, то и представление об отдыхе у меня соответствующее. Потом уже выяснилось, что приличные концерты и выставки он ненавидит, а также театр, от театра бедняжке до ярости нехорошо. Приучить, конечно, можно, но это будет уже дрессировка, а не семейная жизнь. В семейной жизни к одним вещам приучать необходимо, а к другим – нет, и главное – побыстрее понять, что из списка является обязательным. Не Русский музей, в нашем конкретном случае.

Я могу и одна сходить… ну то есть нет, как раз не могу, это же мероприятие, а не «Икея». На мероприятия нужно ходить вдвоём, с мужчиной или подругой, или компанией, а одинокая девушка в Русском музее кажется такой жалкой… абсолютной сиротой. Хоть мамулю задействуй. Но и мамуля не любительница. Ничего, буду когда-нибудь ходить с детьми.

Про пунктики он мне сразу сказал и, что касается меня, правильно сделал. Я ценю честность и смелых, а кроме того, когда про такие вещи узнаёшь по факту, это дезориентирует. Я хочу сказать, что пунктик – одно, а бытовое рукоприкладство – совсем другое. Я достаточно нагляделась на мамулю и на Светку, мою двоюродную, чтобы отличать. Удивительно, что и мамуля, и Светка, скажи я им правду, заявили бы, что извращенец – это образованный парень с пунктиком, а не то животное, которое их ни за что под пьяную руку колотит. Максимчик и пьяным-то как следует не бывает, а когда бывает, делается, наоборот, совсем плюшевым. А что посуду в сердцах бьёт… не об меня же. Завтра побежит что-нибудь купит хорошенькое. Ну я уже сказала, что он отходчивый.

И так всё хорошо прошло – и с кроватью, и с Бондом, – разве что под конец мы столкнулись с человеком, который очень странно на нас поглядел, сперва на Максимчика, потом на меня, и я даже не стала спрашивать: «Знакомый твой?» – и так было видно. Иногда знаешь, что лучше промолчать, и всё же спрашиваешь, и я думаю, это от недостатка воспитания, а мамуля в таких случаях говорит: какое же воспитание между своими, или: охота тебе разводить церемонии. Вот так не разводишь церемоний, а после форсишь с подбитым глазом. А мамуля: Анжелочка, ну это же совсем другое! Нет, то же самое. Просто мамулиному нынешнему повод не нужен, он его сделает сам из воздуха, да и предыдущий был такой же, и собственный мой папка. Я с семнадцати лет снимаю углы подальше от родного дома.