Должна остаться живой

— А что, вполне может статься, — неуверенно проговорила Маня, неловко загребая валенками. — Правда?

— Вполне, — с охотой согласилась Майя.

Робкая надежда исчезла. Потом накатила волной и мгновенно определилась в чёткую ясную мысль: хозяина не отыскать, значит, отдавать карточку некому.

— Ты это что распрыгалась в своих санях? Потеряешь.

— Это валенки. А ты что веселишься?

— Ничего не веселюсь. Я сегодня хлеб отдам вам, себе оставлю для котёнка. А завтра…

Тут Майя поперхнулась. Она увидела дворника.

Он шёл от ворот им навстречу. Худой, востроглазый, с тусклой нечищеной бляхой на грязном дворницком фартуке. В руке дворник держал широкую деревянную лопату для снега.

— Когда он нужен… А когда уже не нужен!

Они в растерянности остановились. Дворник неумолимо приближался. С узкой тропинки не улизнёшь. Очутишься в сугробе, из которого и до вечера не выберешься. Они вытянулись на самом краю, остолбенело глядя на дворника.

— Софроныч, — неожиданно для себя сказала Майя, когда дворник поравнялся с ними.

— Чего надо? — неласково буркнул он. — Умер кто? В какой квартире?

— Нет, что вы! — испугалась Майя. — Нет, конечно, умерла добрая тётенька.

— Умер — не умер. Надо чего? — колючие глаза дворника не мигая уставились на Майю.

— Скажите, кто в сорок восьмой квартире проживает. И ещё в восемнадцатой. Списки убрали, а раньше мы бы не спрашивали…

— Раньше бы не спрашивали, — эхом отозвалась Маня.

— Они за стеклом висели под аркой, никому не мешали, — вежливо продолжала, до смерти напуганная злым видом дворника, Майя.

— Они за стеклом висели, — снова отозвалась Маня.

— Вам пошто знать? Может, вы есть шпионы? Может, вы есть воры? Хотите обворовать чужую квартиру?

Дворник прищурил глаза, и они у него стали острыми и узкими шипами.

— Мы не шпионы, — стала уверять Маня, прячась за Майю. — Мы пионеры, мы учились в четвёртом классе… Мы…

Маня замолчала под взглядом дворника.

— В военное время нельзя спрашивать про военные тайны.

— Может быть, управдом знает?

— Не знает.

— А участковый Сергей Иваныч?

— Ушёл на фронт.

— Милиция вся ушла? — не поверила Майя.

— Кому надо, тот ушёл. Опять расспросы про военные тайны? Вот отведу, куда следоват…

— Мы не шпионы. Я — Женя. А это — Оля. Нет, не Оля…

— Запуталась, своих имён не знают! Придётся отвести вас в тюрьму. — Дворник сдвинул брови, они сделались треугольниками. — Вон идёт военный. Сдам вас, и дело с концом.

— С каким концом? — эхом отозвалась побледневшая Маня, выглядывая из-за Майиной спины.

Майя оглянулась. Сквозь решётку скверика виден был идущий военный.

— Мы не шпионы, — глядя на приближающегося военного, забормотала Маня. — Мы ищем, кто потерял целую хлебную карточку, мы…

— Стоп, это уже разговор! Какую, говоришь, карточку нашли? Покажь! Я власть!

Дворник цепко вцепился в Майю. Глаза широко открылись, брови уползли под шапку.

— Покажь. Я должен знать. Может, она фальшивая. Может, уворовали? Кому говорю!

Он тряхнул Майю за шиворот пальто.

— Не фальшивая, — стала уверять Маня. — По ней хлеб дали. Разве по…

— Молчи, дура. Ничего я не находила!

Майя спиной изо всей силы толкнула подругу. Та мешком осела в рыхлый сугроб.

— Не нашла? Давай, скважина, а то башку вместе с шеей откручу, — шипел дворник. — Добром лучше отдай!

Холодные руки зашарили по Майиному телу, вывернули наружу карманы, потом цепкая тощая рука стала шарить у неё за пазухой.

А там, в потайном кармане, лежала свернутой найденная карточка. Майя остервенело рванулась.

— Стой, скважина, стой, паршивка!

В распахнутом пальто она мчалась на улицу. Пока не налетела на человека. Это был тот самый военный, и он намеревался свернуть в ту же парадную.

— За тобой вся фашистская свора гонится? — вежливо поинтересовался военный, потирая руку, ушибленную Майиной головой.

Испуганно отпрянув, она поскользнулась и упала бы, если бы этот же военный не подхватил её. Сконфуженная, растрёпанная, она попыталась застегнуть пальто, а сама не мигая уставилась в лицо военному. Она узнала его. Это был улыбающийся Арвид, сын Эмилии Христофоровны.

— Это вы? — смутилась Майя.

— А я подумал — метеорит. Откуда так резво? Хлеба прибавили? Война кончилась?

— Что вы! Хлеба не прибавили.

Лицо инженера Арвида стало озабоченным.

— С него не разбегаешься, а ты меня чуть не опрокинула. Правда, я смертельно устал.

— Я не хотела. Я нечаянно. Я не хотела уронить, — покаянно бормотала Майя. Ей было неловко за свой встрёпанный вид.

— Что стоишь? Пойдём. Нам, кажется, в одну квартиру? — пошутил инженер Арвид, глядя на Майю усталыми грустными тазами.

И очень серьёзно, когда они поднимались по лестнице, останавливаясь чуть ли не на каждой ступеньке отдохнуть, попросил:

— Прошу, заходи почаще к моей маме. Я — на Кировском заводе, навещать часто не могу. А она слабеет… Фронту очень нужна наша работа, понимаешь? Ты славная, поймёшь, как трудно старой женщине одной остаться. Может быть, надо воды принести или ещё что. Договорились? Поможешь мне?

Майя кивнула головой. Вот и дождалась настоящего тимуровского поручения. И кто его дал — сам военный инженер Арвид. Завод работает для фронта. Значит, и поручение фронтовое.