Должник

В ту ночь они позволили страсти безраздельно властвовать над телами и улетали во влажный космос раз за разом, словно угодили в звездную круговерть… Наконец-то их тела слились, она пила его тепло, он пил ее… Волны наслаждения грызли и раскатывались через мышцы, волоски на коже, проникая в самую глубь… Движение за движением, туда и обратно, стоны и вздохи… И все-таки до чего же ты красивая!!! Щеки, пальцы, плечи, спины, другие части тел испытывают пер-р-р-р-рвобытный восторг, и дрожью отзываются малейшие прикосновения… В обжигающей вакханалии двое, затерявшиеся в адском буйстве, необъятном хаосе, ощущают, что мир выворачивается наизнанку, и вселенная сужается до размеров двух тел, слившихся в одно…

Я люблю тебя!.. И ответным эхом – ты мой любимый… Ткань внутренней поверхности спальника насквозь мокрая от пота, бьются два тела, сверкают иглы, звезды – всё, всё, всё в невообразимой смеси закручивается в ярчайший калейдоскоп… Как игра, где нет правил, нет водящих и не будет проигравших… И уходит, уходит, растворяется долговременное наваждение разложения, безразличия, одиночества… Это разговор, разговор двух душ, диалог любви. Кульминация, выброс, взрыв. Вселенная умерла, рождаясь. Сносит все плотины, вспыхивает сверхновая, вздымается почва, души уносятся куда-то в безвременье вслед за телами… И окончательный взрыв разбивает слившийся единый организм, достигнутый, одновременный, и он перебрасывает обратно в суровую реальность из той, которая на двоих, «нашей с тобой»… и все заканчивается, обрывается. Губы шепчут слова, но они уже ничего не значат, все сказано… Сон – спасительный и спасающий, то ли от того, что было сделано, то ли от желания продолжить. Сон – на двоих, имеющий власть.

Но Трот не спит никогда, он видит всех, кто в нем. То, что мужчина вернулся, – заслуга не в последнюю очередь женщины. Другой. И то, что случилось в ночь слияния двух годовых колец, нежданное и нестерпимо прекрасное, но еще больше убедившее жестоко и напомнившее, в чем истинная цель… Беспощадное целеуказание.

«Ты стала моей, но я не твой… В твоей жизни я не больше, чем вот этот блик от костра в глазах!»

Эти слова он должен сказать ей, но все никак не решится. Ведь он – Реверс. Суть его жизни теперь – возвращение.

Любимая девушка – незапланированный пункт, вынуждающий снизить темп движения.

* * *

Ливануло. Зашумел дождь, заливая этот сектор Трота. Земля превратилась в месиво, грязевые ручьи текли под ногами. Шли сквозь потоки и струи, радуясь хотя бы тому, что дождь не кислотный и не огневой. Граф с утра выглядел плохо, у него раскалывалась голова, на лице выступила подозрительная сыпь. Даже младшая сестра, обычно изображающая невозмутимость суровой воительницы, явно распереживалась за него.

Давила, словно могильный камень, плита неба. На краю слышимости не исчезал звук, что-то терлось – как наждачной бумагой о металл. Деревья склоняли ветви все ниже и ниже под напором ветра и воды. Трое бредунов крались по лесу, пробираясь сквозь мокрые насквозь заросли.

В такую ненастную погоду, видать, даже мутанты предпочитали сидеть по норам и логовам. Зато вот зонники иногда встречались на пути; один из них, «бахрому», Реверс подобрал и спрятал в специальный контейнер, в изменившемся Троте такие футляры для хабара по-прежнему именовали сохранниками.

Большую часть дня они перемещались на юг под дождем, без особых приключений. Пока не наткнулись на Карьер.

Откуда он взялся, никто не знал. Как и почти все в Зоне, просто возник, и все. На этом участке было ровное место, а потом в одночасье образовалась приличная ямина, метров тридцати глубиной и сотни полторы длиной. И это был не какой-нибудь обычный овраг, заросший лесной растительностью и облюбованный ИФП, а загадочный, не так давно здесь появившийся Карьер.

– Года два назад, когда я последний раз тут проходил, этого рва не было, – задумчиво сообщил Граф. – Потом слышал, что появился. Песчаные облака из него вылетают иногда и становятся неверными измененками.

Движущиеся абнормали, не имеющие постоянной точки дислокации, по-прежнему звались в Зоне «неверными».

Реверс не стал сообщать напарникам, что, когда он здесь ходил, тут и леса-то не было.

– Вниз соваться не следует, – высказался он вслух.

– Мужики говорили, что пройти можно, если овраг спокойный, без песка.

– Жутью от него веет запредельной, – поддержала Реверса девушка. – Пойдемте искать обход.

Так и поступили. Разделились. Старший мужчина стал обходить овраг справа, а брат с сестрой – слева, в поисках подходящей тропы. Несолоно хлебавши, вернулись назад; на флангах территория была безнадежно заполнена измененными участками пространства, и пытаться там протиснуться – себе дороже. Реверс прислушался к ощущениям, прикинул шансы и решил, что менее опасно идти вперед.